Читать книгу - "Эпитафия. Иначе не выжить - Анатолий Ковалев"

– Я так не думаю…

– Спасибо. – Она сделала над собой огромное усилие, чтобы не бросить трубку. – Пойми же, олух царя небесного, настал момент, упустить который мы не имеем права. Пит хочет сближения.

– Я знаю. – Он помолчал несколько секунд, как бы прикидывая в уме, стоит ли разглашать тайну, и, решившись, добавил:

– Володя против этого сближения. И он прав. У Пита слишком далеко идущие планы. Он опасен для нас.

– Как знаете, – вздохнула Светлана Васильевна, – но все идет к новой войне, и вы не можете этого хотеть.

– Почему нет, если война не коснется нас?

– Замечательно! Поздравляю! Вы с Володей поступаете, как настоящие джентльмены!

– Я вижу, ты стала ярой защитницей Криворотого! Набрасываешься, как пантера! Кого защищаешь, Света? Он по пояс в крови!

– А Шалун не по пояс в крови? Однако это вам не мешает целовать его в зад! Как вы только умудряетесь не захлебнуться, джентльмены мелкого пошиба!

Последние слова она произнесла с ненавистью и бросила трубку.

После изнурительных упражнений и холодного душа беляши с чаем были кстати.

– А эти парни так и ходят вокруг твоей машины! – покачала головой Татьяна Витальевна.

– Не обращай внимания, ма. Соблюдаются необходимые формальности. Вот и все.

– Вот и все, – повторила мать, – мое турне подходит к концу. – Она прикрыла ладонью глаза.

– Ну, не надо, мама, еще наплачемся, – предрекла Света.

– Конечно, конечно, это я так.

Она вытерла кухонным полотенцем лицо и пошла укладывать чемодан.

Света, оставшись в одиночестве, закурила. Вот и опять она маму теряет, а ведь никого ближе у нее нет. Почему так происходит? Кому это надо?

– Ты приедешь к нам? – крикнула из комнаты мать, будто подслушав Светины мысли.

– Не знаю. Если будет время, – ответила та.

– Давай зимой. В Чили как раз лето. Мы с Луисом будем ждать.

– Я не обещаю, ма!

Слезы лились сами собой, но голос не дрожал. Хорошо, что мама занята чемоданом!

– Ты будь поосторожней! Хоть у тебя и мирная профессия – директор магазина, но все же. Мало ли что…

– Видишь, какая у меня охрана под окном? Не стоит беспокоиться! Пиши почаще!

Сигарета сама собой упала в пепельницу. Необходимо было пальцами обеих рук сжимать голову и сдерживать дыхание, чтобы не разрыдаться, чтобы избежать истерики в эти последние, святые минуты пребывания вдвоем.

– Не люблю я писем, – призналась Татьяна Витальевна, присев на краешек кресла в гостиной – голова кружилась. – Пишу, как курица лапой. Ни черта не разберешь! Я лучше буду звонить.

– Разоришь Луиса на телефонных разговорах!

– Ничего. Он у меня не скупердяй.

– Ты из Москвы не забудь позвонить – сообщить, как долетела.

– А ты передай привет Геннадию. Может, вместе приедете к нам?

– Вряд ли, ма. Он человек слишком занятой. "Все я вру тебе, мамочка!

Кажется, и с этим кавалером у меня полное фиаско!"

– Ты его не упускай! Он очень хороший! А коли у него с женой дойдет до раздела – ты понимаешь, о чем я говорю? – так ты не упорствуй! Хоть и приемные, а все же внуки, а дети – радость в доме.

– Да-да, разумеется, – согласилась дочь, – но до этого еще далеко.

«Так далеко, что и в подзорную трубу не рассмотреть!»

– И с ребятишками можно к нам! – продолжала мечтать Татьяна Витальевна. – У нас хорошо – солнце, океан, песок…

– Там хорошо, ма, где нас нет! – возразила банальной поговоркой Света.

– Там хорошо, где есть любовь, – перефразировала мать.

Головокружение прошло, она снова взялась за чемодан.

Света окончательно пришла в себя. Метнулась в комнату. Обняла нежно маму и шепнула ей на ухо:

– Хорошо там, где есть ты!..

В аэропорт они прибыли за несколько минут до начала регистрации. Всю дорогу в хвосте ее малолитражки плелся зеленый «мерседес». Мама уже по третьему разу расписывала прелести скучной чилийской жизни. Света старалась не думать о предстоящей встрече с Питом. Его задания она не выполнила. Он может подыскивать себе другого помощника. Гена ни разу не позвонил после того нервозного делового разговора. Видно, поставил крест на ней как на деловом партнере. А как на женщине? Поцелуй в машине во время ливня уплыл в небытие, как пустой коробок спичек по придорожному стоку. Не осталось огня. И разжечь нечем. В новом своем качестве она пугает Балуева. Странно складываются их отношения.

«Пусть все катятся к черту! – воскликнула про себя Светлана Васильевна. – Надоели! Ничего настоящего в них нет! Все поддельное! Плюнуть на все и мотануть в Латинскую Америку!»

– Может, со мной полетишь? – робко предложила мать. Она все-таки умела читать чужие мысли, во всяком случае, мысли дочери.

– А собака? – Света по-детски раскрыла глаза, будто собака была единственной причиной их разлуки.

– Я могу тебя подождать в Москве, – протянула ей соломинку Татьяна Витальевна.

Одновременно объявили о начале регистрации и о том, что произвел посадку самолет из Москвы. Голос дикторши, наполнивший здание аэропорта, заглушил ответ дочери. Они бросились к окошку регистрации, и Татьяна Витальевна не стала переспрашивать. Разве в такой суматохе можно говорить о делах?

Вернулись к машине, чтобы забрать чемодан и сказать последние, самые грустные слова.

– Знаешь, Светушка, я, наверно, больше не приеду, – опустила голову мать. – Тяжело мне, да и накладно для нас с Луисом… – Она недоговорила, как-то странно замерла с открытым ртом, глядя куда-то мимо.

– Что с тобой? – не поняла Света.

Что-то невероятное творилось вокруг, чего она не понимала. Дверцы зеленого «мерседеса» отлетели в разные стороны, и оба парня, щедрой рукой Пита предназначенные ей в охранники, выскочили наружу с такой скоростью, будто в машине у них обнаружилось осиное гнездо. Они приняли боевые позы, устремив взгляды в ту же сторону, куда смотрела Татьяна Витальевна.

Светлана обернулась.

По пустынной привокзальной площади вышагивал коренастый мужчина с солидным брюшком, в черном, мешковато сидевшем на нем костюме, галстуке и лакированных туфлях. Жирные, цепкие пальцы крепко сжимали ручку кейса. На лице застыло жалкое подобие улыбки. Анастаса Карпиди сопровождали два здоровенных телохранителя. Вся процессия направлялась к черному «шевроле» с затемненными стеклами, неизвестно когда пристроившемуся неподалеку от Светиной малолитражки.

При виде двух женщин Поликарп замедлил шаг и едва приметным кивком головы поприветствовал Светлану Васильевну. Она ответила тем же.