Читать книгу - "Криминальный пасьянс - Александр Овчаренко"

— Согласен! — устало произнёс Борис Исаакович, и, закончив броуновские передвижения по комнате, опустился в кресло и вновь приложился к бокалу. — Однако предлагаю вернуться к основному предмету разговора. Что Вы скажете, если сепаратисты, или давайте лучше назовём их повстанцы, в ответ на решение властей провести на острове карательную экспедицию, выдвинут угрозу расправы с Президентом?

— Я думаю, такой ультиматум будет на руку властям. Как только сепаратисты, прошу прошения — повстанцы, заявят об этом, на Сахалин сразу возьмут курс бомбардировщики. Народу объявят, что мятежники расправились с горячо любимым и законно избранным Президентом, поэтому правительство возлагает всю ответственность за гибель мирного населения на сепаратистов. А после того, как уляжется дым от точечных бомбардировок, на остров высадится десант, ну а дальше Вы уже знаете…

— Знаю, — равнодушно произнёс опальный олигарх. — Зачистки, проверки паспортного режима, повальные аресты и скоротечное судебное разбирательство с вынесением предельно жёстких приговоров. Я только хочу уточнить, кто будет подписывать Указ о введении чрезвычайного положения на острове и начале военной операции, если Президент будет в руках повстанцев?

— В Кремле достаточно горячих голов, желающих хотя бы на время получить бразды президентского правления, а чтобы всё выглядело законно, Президента объявят погибшим. Я думаю, власти не будут дожидаться нашего ультиматума. Это развяжет им руки, и Указ подпишет лицо, временно исполняющее обязанности Президента.

— Да, но если угроза повстанцев останется угрозой? Допустим, новая островная власть проявит гуманизм, и не станет убивать Президента, а только изолирует его… Как тогда поступит Кремль?

— Кремль будет настаивать, что Президент мёртв, даже если он будет жив. Федеральному центру мёртвый Президент более выгоден, точнее, более удобен, чем живой.

— Получается, Президент в любом случае должен умереть?

— По плану Кремля — да, по нашему плану — ни в коем случае! Президент будет нашим гарантом безопасности. Говоря проще, нашим заложником, а заложниками жертвовать не принято.

— Ой ли? Вспомните Норд-ост!

— Повторяю ещё раз: заложниками жертвовать не принято, тем более заложником такого высокого ранга. А что касается Норд-оста, то гибель заложников на Дубровке — стечение трагических обстоятельств.

— Если не брать во внимание несущественные мелочи, то по большому счёту я с Вами, Александр, согласен. В данной ситуации Президент выглядит жертвой злых и бессердечных заговорщиков и это придаёт ему некий ореол то ли мученика, то ли героя, и действия Федерального центра будут оправданы. А если накануне проведения карательной операции вдруг выяснится, что Президент пришёл к власти в результате совершения тяжкого уголовного преступления, в результате которого погиб ни в чём не повинный человек? Будет ли народ защищать такого Президента?

— То есть вы ещё до момента объявления о гибели Президента планируете обнародовать компрометирующие его материалы?

— Точнее не скажешь! Вы, Александр Владимирович, ухватили самую суть!

— Борис Исаакович, Вы сейчас разбираете ситуацию чисто гипотетически, или у Вас действительно имеется убийственный компромат?

— Имеется! И после его обнародования Президенту не останется ничего другого, как добровольно подать в отставку.

— А если он, не смотря на обвинение в тяжком преступлении, будет всё отрицать и не согласится добровольно уйти в отставку?

— Тогда его ожидает импичмент, но этого не будет. Как только мы обнародуем компрометирующие его факты, он тут же подаст в отставку!

— Хотелось бы ознакомиться с этими материалами, — после небольшого раздумья произнёс Сашка.

— Без проблем, — ответил беглый олигарх и, освободившись из объятий кожаного кресла, быстро направился к плазменной панели. После того, как Березуцкий достал из бумажника флеш-карту и подключил её к «плазме», на экране возникло изображение тихой московской улочки, даже не улочки, а тупика. Съёмка велась непрофессионально: изображение дёргалось, порой теряло фокус, но даже при такой некачественной съёмке голоса и лица собравшейся возле автомобиля группы людей различить было можно.

— Это материалы слежки за нашим Президентом. Правда, тогда он ещё не был Президентом. Вот он, видите? — оживился Березуцкий и эмоционально стал тыкать пальцем в экран. — Вот он, из машины вышел!

Перепёлкин видел, как из припаркованного лимузина вышел господин Харьковский, одетый, как всегда, в серую «ветровку», чёрную «водолазку» и классического покроя тёмно-серые брюки. Присутствующие сгрудились возле Харьковского и о чём-то эмоционально стали говорить.

— Это снято в период проведения избирательной компании, — не отрывая взгляда от телевизора, пояснил Березуцкий. — Здесь Харьковский готовится к митингу. Видите, как его инструктируют члены команды?

Неожиданно в объектив камеры попал молодой парень на спортивном велосипеде. Парень остановился на противоположной стороне улицы, возле магазина «Мужская одежда» и, опершись на велосипед, стал кого-то ждать, нетерпеливо посматривая на ручные часы.

— …И побольше демократических лозунгов, побольше! Народу это нравится, — напутствовал кандидата в Президенты молодой человек в строгом костюме и роговых очках.

— Мне нужен такой велосипед! — неожиданно перебил говорящего Харьковский и ткнул пальцем в сторону скучающего велосипедиста.

— Такой? — машинально переспросил помощник и, не дожидаясь ответа, заверил: — Сейчас организуем! Зуев, разберись.

От группы сторонников Харьковского отделился гориллобразный охранник и решительно двинулся к велосипедисту.

— Ты… это, в общем, погуляй полчасика, а мы тебе потом твой велик, вернём, — с трудом подбирая слова, пояснил охранник и взялся ладонью, которая сильно напоминала медвежью лапу, за руль.

— Ага, сейчас, разбежался! Я что, похож на дурака? Ищи потом вас по всей Москве! Между прочим, это не мой велик, мне его на время сборов тренер выделил, — громко пояснил парень и потянул велосипед к себе.

— Ты… это, не упрямься! — пробасил охранник, неумело пытаясь убедить владельца велосипеда. — Всё будет нормально! Мы тебе за велик даже заплатим… потом, когда возвращать будем.

— Неа! — без страха возразил паренёк. — Я же тебе говорил, что велик не мой! Мне его на сборы выдали.

— Долго ещё там? — раздражённо крикнул Харьковский охраннику.

— Сейчас! — бросил через плечо тугодум, и буднично, словно нехотя, нанёс велосипедисту удар кулаком в челюсть. Парень, как пушинка, отлетел к дверям магазина «Мужская одежда» и звучно приложился затылком о гранитные ступени.

— Готово! — довольным тоном произнёс охранник, и играючи, на одной руке, понёс велосипед Харьковскому.

Однако кандидат в Президенты, не глядя на охранника, быстрым шагом подошёл к лежащему без признаков жизни молодому человеку, и, не торопясь, пристально оглядел его. Потом, нагнувшись, отцепил от штанины поверженного велосипедиста голубую прищепку и деловито прихватил прищепкой свою левую штанину. После чего Харьковский уверенно сел на услужливо поданный охранником велосипед и укатил на митинг. Оставшиеся члены команды Харьковского, покуривая и лениво поплёвывая на асфальт, равнодушно взирали на лежавшее возле входа в магазин бездыханное тело.