Читать книгу - "Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло - Гастон Леру"

Едва за г-ном непременным секретарем закрылась дверь, взволнованная г-жа Лалуэт, которая все это время не находила себе места, вбежала в комнату и устремилась к своему супругу.

– Ну? Гаспар!

– Он мне сказал: «До скорой встречи, дорогой коллега».

– Он… все теперь знает?

– Все.

– О! Тем лучше. Если вдруг что-то всплывет, это не будет сюрпризом. Ты выполнил свой долг. Это он забыл о своем!

Они расцеловались. Они сияли.

Г-жа Лалуэт поклонилась:

– Приветствую вас, господин академик!

– Все это только ради тебя, – улыбнулся г-н Лалуэт.

Да, это правда. Именно ради жены он сыграл столь рискованную партию, ибо г-жа Евлалия Лалуэт вышла замуж за г-на Лалуэта только потому, что в ее глазах он был писателем, ведь он же писал книги. Она так и не простила мужу, что он скрыл от нее свое неумение читать. Когда он признался ей в этом, в семействе начались душераздирающие сцены. Потом, немного успокоившись, г-жа Лалуэт сделала попытку обучить мужа грамоте. Ее труд пропал впустую, словно наваждение. Если алфавит супруг еще как-то усвоил, то к слогам так и не смог перейти.

Он взялся за эту науку слишком поздно и совершенно не мог вбить ее себе в голову. При этом, что весьма досадно, г-н Лалуэт являлся натурой артистической и любил красивые вещи. Г-жа Лалуэт даже слегла от переживаний и согласилась выздороветь лишь после того, как г-н Лалуэт был официально отмечен Академией. Вот тогда она вернула ему некоторую толику своей любви.

Но даже по прошествии многих лет, хотя г-н Лалуэт усиленно создавал впечатление (не без помощи жены), что более всего на свете привержен изящной словесности, ужасная тайна, разделявшая и связывавшая супругов, отравляла им все существование.

Меж тем случились эти дела в Академии. Благодаря удивительному стечению обстоятельств г-ну Лалуэту удалось лично присутствовать при последних минутах Максима д’Ольнэ. Г-н Лалуэт не был ни суеверен, ни глуп. Он счел совершенно естественной смерть человека с больным сердцем, который переволновался из-за трагической кончины своего предшественника. Он усмехался в ответ на все услышанные глупости по поводу мести неведомого колдуна, дивясь лишь бестолковости толпы. Но он сильно удивился, узнав, что два несчастных случая в одном и том же месте так переполошили умы, что больше не находилось охотников занять кресло м-ра д’Абвиля. Оставался, правда, Мартен Латуш, еще не снявший свою кандидатуру. И в один прекрасный день г-н Лалуэт сказал себе: «Однако все это любопытно! Если никто не хочет сесть в это кресло, потому что боится, то уж меня-то не так легко запугать! Зато как этим можно сразить мою Евлалию!»

Поэтому он огорчился, когда узнал, что Мартен Латуш как ни в чем не бывало встретил известие о своем избрании в Академию. Г-н Лалуэт решил лично присутствовать на церемонии приема. Неизвестно, что его толкнуло на этот шаг. Надеялся ли он в глубине души, что судьба, порой такая причудливая, нанесет еще один удар? Г-н Лалуэт как порядочный человек вряд ли даже самому себе признался бы в таких чаяниях. Так что мы не можем безошибочно это утверждать. В итоге получилось, что г-н Лалуэт стал свидетелем финальной сцены заседания, когда стенающая Бабетта явилась сообщить о смерти своего хозяина.

Каким бы крепким и устойчивым ни был человек, всегда найдутся вещи, способные потрясти его. Г-н Лалуэт покинул бушующую толпу, находясь под сильным впечатлением. Именно с этого момента он начал всерьез интересоваться странной и загадочной личностью Элифаса. Что это за человек? Г-н Лалуэт стал расспрашивать компетентных людей о магии и волшебстве, побеседовал с некоторыми влиятельными членами «Клуба пневматистов», повидался с г-ном Реймоном де ла Бесьером и выведал все о Тайне Тота. Наконец напросился исследовать ту самую шарманку и сразу после этого сел в поезд, отправлявшийся в Ла Варенн-Сент-Илер. Он вернулся оттуда несколько ошарашенный странным приемом, но более уже не сомневался в тщетности всех египетских заклинаний.

Тогда он еще ничего не сказал г-же Лалуэт. Однако, выждав подходящий момент, поделился с ней своими планами. Евлалия остолбенела, но как женщина здравомыслящая оправилась довольно быстро. Будучи также воплощением осторожности, она посоветовала мужу действовать наверняка. Ведь должен же был где-то находиться этот Элифас де Сент-Эльм де Тайбур де ла Нокс. Нужно было его найти, или, по крайней мере, что-нибудь о нем разузнать.

Несколько месяцев прошли в поисках. Выяснив, что Элифас когда-то звался Бориго дю Карей, потому что происходил из Карея, г-н Лалуэт предпринял путешествие в Прованс, где в самом конце глубокой долины, в скромном домике посреди оливковой рощицы жила милейшая старушка – почтенная матушка пресловутого мага.

Старушка понятия не имела обо всей этой суете вокруг злополучного кресла и ничуть не затруднилась сообщить, что сын ее, утомленный, как она выразилась, и Парижем, и парижанами, провел у нее несколько мирных, спокойных недель, после чего уехал в Канаду. Он написал ей оттуда. Она показала письма. Г-н Лалуэт внимательно осмотрел их и сверил даты. Сомнения отпали: в настоящий момент Элифас интересовался креслом м-ра д’Абвиля не больше, чем своими детскими штанишками.

Г-н Лалуэт, торжествуя, вернулся домой и тут же послал письмо в Академию с предложением своей кандидатуры.

Единственным уязвимым местом во всей этой авантюре было то, что он по-прежнему не умел читать. Оба супруга хорошо сознавали силу своей позиции, которую им создали люди, умевшие читать, но не посмевшие этим воспользоваться. Г-н и г-жа Лалуэт, посовещавшись, решили честно положиться во всем на г-на непременного секретаря. Они называли это «поступить, как порядочные люди». Как мы убедились, г-н непременный секретарь оказался выше этой досадной мелочи.

Таким образом, радость семейства Лалуэт была безгранична. Они целовались. Лавка вокруг них сияла.

– Завтра, – говорила г-жа Лалуэт, и ее глаза блестели от удовольствия, – завтра твое имя появится во всех газетах! Это произведет настоящую бурю! Вы станете знамениты, господин Лалуэт!

– А всё благодаря кому, детка? Всё благодаря тебе! Всё потому, что ты у меня такая умная и смелая! Другие бы побоялись, а ты меня поддержала, вдохнула в меня мужество, ты велела мне: «Вперед, Гаспар!»