Читать книгу - "Неаполитанская кошка - Анна Дубчак"

Всю следующую неделю я занималась визой (заплатила человеку, который помог мне оформить трехмесячный Шенген) и поисками тура в Италию. И ни слова не обмолвилась об этом Ладе.

У меня началась настоящая любовная горячка — видео с Алексом крутилось круглосуточно, я разглядывала каждый сантиметр дорогого мне лица, гладила рукой монитор, разве что не целовала мужчину, который встряхнул мою жизнь до самого основания, придал ей смысл…

Я носилась по Москве, покупая какие-то роскошные кружевные туники, воздушные сарафаны, прозрачные юбки, розовую помаду, белые балетки, сумки, шляпы, солнцезащитные очки-бабочки, муслиновые шарфы, духи…

Я готовилась к свиданию, представляла себе, как я лечу в самолете, как выхожу в аэропорту Каподичино, беру такси и, глядя в окно на мелькающие за окном розовые и белые особняки Неаполя, двигаюсь в сторону центра, где нахожу свой отель, вхожу в номер, раздеваюсь и принимаю душ…

Я не понимала, почему я до сих пор вместо того, чтобы путешествовать и пытаться находить что-то приятное и завораживающее, заперла себя в доме…

Конечно, эти мысли попахивали предательством, ведь я летела не просто для смены обстановки, я летела встретиться с Алексом.

Чувствовала ли я, что сошла с ума?

Немного.

Но не могу сказать, что меня это как-то особо тревожило.

Это была моя жизнь, мое решение, и это я села одним прекрасным утром в самолет и отправилась в другое измерение, туда, куда переместился Алекс.

Мы и раньше бывали с ним в других измерениях, и это он научил меня перемещаться, давая мне волшебные таблетки.

Возможно, и в тот день, когда его не стало, я крепко уснула после того, как проглотила одну из них… И кто знает, сколько на самом деле прошло времени с тех пор, как мы с ним расстались и я уснула.

Может, прошло несколько часов, и за это время он спокойно успел бы пройти длинным путем, обогнув лес, чтобы выйти на то пустынное шоссе…

Однако следователю я сказала, что ничего такого не помню.

Они, все те, кто делал вид, что разыскивают моего мужа, все равно не поверили бы, что Алекс… Нет-нет, об этом лучше не вспоминать и уж точно никому не рассказывать.

Настроение мое менялось так быстро, что я едва поспевала осознавать, что же я чувствую и чего хочу. Иногда моя фантазия (когда я еще летела в самолете, тихонько попивая коньяк) переносила меня на набережную Неаполя, и я, не зная языка, бродила, вглядываясь в лица прохожих, пытаясь найти того, ради кого и отправилась в это путешествие.

В реальности же подо мной проплывали белые, подсвеченные солнцем облака, и мне почему-то хотелось плакать.

Я делала глоток, закрывала глаза и снова стояла на набережной, всматривалась до боли в глазах в пеструю толпу прогуливающихся туристов, искала глазами кошек и ни одной, ну совсем ни одной, не находила.

Должно быть, думала я, они все сытые, накормленные моим бедным обезумевшем мужем, попрятались в тенечке между камнями и спят.

Следующий срежиссированный мною же фильм, кадры которого мелькали в моей коньячной голове, был о том, как я, уже разыскав мужчину в голубых джинсах и убедившись, что это именно он случайно попал в кадр кулинарного ролика, пытаюсь объяснить ему, что мне от него нужно.

Английский я не знаю, итальянский — подавно. Как мы будем общаться?

Я покажу ему альбом с фотографиями, который положила в чемодан, пусть он увидит Алекса, может, поймет, что он на него похож.

Потом я, скорее всего, заплачу и попрошу его себя обнять…

…Лицо мое было мокрое от слез, когда мы приземлились в аэропорту Каподичино. И с этого момента я уже не могла отличить мои сны и фантазии от реальности.

Мне казалось, что я здесь уже была, хотя какой-то частью уцелевших мозгов понимала, что, скорее всего, со мной сыграли шутку все те многочисленные фотографии и видео Неаполя, которыми я напиталась, готовясь к поездке.

Я должна была в аэропорту встретиться с гидом, который отвез бы меня в небольшой отель на улице Партенопе.

Судя по фотографиям, там все было скромно и тихо, и чем подкупил меня этот отельчик, так это чудесной террасой, примыкающей к каждому номеру, — она вся была увита розами.