Читать книгу - "Нас украли. История преступлений - Людмила Петрушевская"

Поступил, выучил английский плюс ханди и ирду, достаточно для того, чтобы потом ехать в Хандию сразу в посольство, но тут стоп; поскольку сначала надо поработать после института.

А у него ни прописки, ничего, даже из общежития после института попросят. И на работу в Москве таких не берут.

Тут в процесс включилась одна Маша, которая училась вместе с Сережей, и она заявила по международному телефону родителям, что выходит за своего однокурсника Сережу замуж, чтобы ему помочь.

Она им сказала все открыто, честная Маша, что они друг друга только уважают, не больше, однако Сергею надо помочь, и она готова. И что он, возможно, поедет потом в страну, в Хандию или Пакистан.

Разговор шел пока что с отцом.

— Сам он откудова? — простонародно спросил отец, в настоящее время посол.

— А какая разница? — обидчиво возразила Маша. — Ну, город есть один под Краснодаром.

— Ага. Село Мухосранское. Поселок городского типа, что ли? Ты долго такого искала?

— При чем здесь поселок, — упорствовала дочь.

— Тебе же тоже придется с ним ехать в страну! С этим вахлаком! — крикнул отец, Валерий Иванович. — И жить с ним!

— Ну и что, — отвечала Маша. — Почему с вахлаком. Он…

— Три года! Всю жизнь!

— Ну и что. Он хороший человек.

— Молчи! И дети родятся!

— Правильно, — соглашалась на все несгибаемая Маша.

— Как хочешь, а я его не пропишу!

— Пропишешь, — возражала Маша, — а если не пропишешь, я по суду отсужу себе комнатку, и все. Я имею право.

— Дура! — вопил отец. — Предаешь, понимаешь, нас с матерью, которые все только для тебя! Все! Квартиру тебе строят! Взнос уплатили в кооператив! В дорогой, между прочим, куда все рвались, а я устроил для тебя! Для тебя же, дура!

Мать, Тамара Геннадиевна, не была допущена к переговорам. Но она все слушала по отводной трубке.

Позже, в спальне, она сказала:

— Маша не дура. Она влюблена в него, Валера. А ему надо отработать в Москве, чтобы уехать в страну. А без прописки на работу не берут.

— Мне-то что!

— А то, что она хочет выйти за него замуж. И пользуется ситуацией. Пропишет его.

— Дура. И ты дура вдвойне еще. Он пользуется, он!

— Может быть. Тебе лучше знать. Именно тебе. Кто, как не ты, должен это понимать.

Молчание, обиженное сопение.

Мать продолжала:

— Это Машино дело. Мы должны пойти ей навстречу.

— Какой-то сиволапый будет с нами жить?

— Мы же приедем всего на месяц, Валер. Через полгода.

— А вернемся через два года?

— А вернемся, они уедут. У него хорошее будущее. У него дядя двоюродный в системе Медимпорта.

— Кто такой?

— Маша говорила, Виктор Иванович. Чермухин.

— Сам Чермухин?

— Матери его двоюродный брат.

— Ну.

— Он его хочет отправлять в Хандию. На три года. Через год.

— Откуда ты все знаешь?

— Знаю. Маша сказала. Я ей звонила.

— От бабы… Сговорятся, понимаешь… За спиной.

— Как ты помнишь, мой отец тоже был против того, чтобы я за тебя выходила замуж, — сказала Тамара Геннадиевна.

— Прав он был, — сердито отвечал муж. — Как в воду глядел. Не был бы я дурак…

— Мой папа из-за этого и умер, — сказала Тамара Геннадиевна.

— Прям, — возразил Валерий Иванович. — Пил много, вот и все. Алкаш был.

Видно было, что не в первый раз возникает этот разговор.