Читать книгу - "В объятиях убийцы - Наталья Александрова"

На прощание он спросил:

– А все-таки, что ты почувствовала, когда заметила меня там, у машины?

Хм-м, что я почувствовала? Если я начну ему рассказывать о своих чувствах, ночи не хватит. Поэтому я просто сказала, что мне было очень приятно его увидеть. Мы мило распрощались, поехать к нему он не предложил, но что-то мне подсказывало, что это не последняя наша встреча.

Максим довез меня до дома и даже не поцеловал в машине, на что я предпочла не обратить внимания. Было поздно, и дома все спали.

Скандал, который устроила утром сестрица по поводу платья, превзошел все мои ожидания. Дождавшись ухода Славки, она ворвалась в мою комнату, схватила платье, висевшее на стуле, и начала орать.

Главное, все устроила эта маленькая негодяйка Дашка. Пока матушка вчера на лестнице пялилась на меня в столбняке, Дашка, как истинная дочь своей матери, успела заметить платье и мигом наябедничала Аньке, едва та перешагнула порог квартиры. Тоже еще стервоза растет!

В общем, сестра так орала и обзывалась, что даже мать не выдержала и принялась ее урезонивать. Это не помогло, тогда я высказалась из-под одеяла, что Анька – жлобиха, сама хочет выгнать меня из дому, чтобы занять мою комнату, а сама жалеет такой ерунды, как платье на один вечер.

– При чем тут комната? – непритворно удивилась мать.

Мне все уже надоело, и я популярно посвятила ее в Анькины планы: выдать меня замуж на сторону, мать переселить в мою комнату, а в матушкиной, самой большой, устроить шикарную гостиную.

– Никогда в жизни я не выгоняла моих дочерей из дома! – возмутилась мать. – Это твоя законная жилплощадь, как тебе такое могло прийти в голову! Аня! – Но сестрица уже хлопнула дверью и умотала на работу.

– Не притворяйся, что ничего не знала, – разозлилась я.

Мать посмотрела со слезами и вышла. Похоже, на этот раз она обиделась по-настоящему, даже забыла спросить, с кем же у меня вчера было свидание.

В библиотеке опять с утра было столпотворение. Кроме студентов, на нас обрушилось новое бедствие. Нине Адамовне вчера в коллекторе пообещали, что привезут кучу новых книг, и теперь надо было срочно искать для них место. Инвентаризацию мы начали проводить уже давно, так что книги, которые не нужны, отобрать успели.

– Марина, – обратилась ко мне Нина Адамовна, – Зоя пока справится на абонементе одна, а мы с вами перенесем хотя бы эти книги вниз, в подвал, в помещение архива. Я договорилась с Владимиром Викентьевичем.

Владимир Викентьевич – это проректор по хозяйственной части, Нина Адамовна его обожает.

– Что вы, Нина Адамовна, вам нельзя такое тяжелое, я сама перенесу или вон ребята помогут. – Нашей старушке под семьдесят, и хоть она бодрится, но возраст дает о себе знать.

– Ни в коем случае, никаких студентов, они там все перепутают и помнут!

– Ну хорошо, хорошо, я сама два раза схожу.

Однако когда я увидела, сколько книг предстоит перетаскать, я поняла, что там и за четыре раза не управишься. Ладно, посмотрим на месте. Я спустилась по узкой лесенке в подвал. Дверь в архив была открыта, очевидно, Нина Адамовна уже была тут с утра. Снизу тянуло жуткой промозглой сыростью. Странно, вроде бы в архиве хранят документы, а они не выносят влаги. Я прошла между стойками, где хранились старые дипломы и рефераты, нашла свободную полку и поставила свои книги. Где-то в дальнем конце помещения послышался шорох. Я замерла на месте. Шорох тут же затих, но стоило мне сделать шаг вперед, как он возобновился с прежней силой. Лоб покрылся испариной.

– Кто здесь? – окликнула я, как мне казалось, громко и решительно, но на самом деле чуть слышным писком.

Ответом было гробовое молчание.

– Это мыши, – сказала я вслух самой себе, – это всего лишь мыши. Или крысы. В архивах всегда водятся мыши и крысы. Даже говорят так: «Крыса архивная».

Я представила себе большую усатую крысу и затряслась от страха. Если увижу живую крысу – умру на месте. Я тихонько на цыпочках пробежала к выходу, и вдруг в помещении погас свет. Сразу стало так холодно в темноте. Да что же это такое?! Нет, надо взять себя в руки. Ну, подумаешь, перебои с электричеством. Это бывает, очень даже часто. Ничего страшного.

Так я уговаривала себя, но в действительности мне было страшно, как никогда в жизни. Я чувствовала, что в архиве кроме меня еще кто-то есть, и боялась его. Тихонько, стараясь не шуметь, я ощупью добралась до двери, выскочила на лестницу, пронеслась по коридору и у самых дверей библиотеки столкнулась с Шишиным.

– Доброе утро, Мариночка, вот я принес на замену «Термодинамике». – Он протягивал мне толстую книгу, обернутую белой бумагой.

– Ох, Шишин, – я перевела дух, – замена потом, ты говорил вчера, что будешь моим рабом, так идем сейчас в архив.

Он согласился. Нина Адамовна была занята и не заметила, как я нагрузила Шишина книгами и повела в подвал. Дверь в архив была открыта, и свет горел – обычные перебои, и что я так перетрусила? Мы прошли между стойками, завернули за угол – что за черт, где моя полка с книгами? Очевидно, я от страха забыла дорогу.

– Прости, пожалуйста, Шишин, мы свернули не туда, да вот сейчас тут пролезем. Ну и катакомбы тут у них, черт ногу сломит! Пусти-ка меня вперед!

Я протиснулась в узкую щель между стеллажами, споткнулась обо что-то, облокотилась на стойку и почувствовала, что свет перевернулся. Пол заходил ходуном, я услышала крик Шишина, подняла голову и увидела, что здоровенная металлическая стойка, вся забитая толстыми томами, угрожающе накренилась в мою сторону. Не в силах пошевелиться, я в ужасе смотрела, как она падает, и в самый последний момент какая-то сила дернула меня назад. Я выронила книги и упала на пол, стойка грохнулась, и здоровенная чугунная станина пролетела в полуметре от моей головы. Дипломы высыпались и погребли нас с Шишиным под собой.

Через пять минут, когда пыль улеглась, я немного очухалась. Руки-ноги были целы, голова тоже. Рядом чихал Шишин, у него тоже все было цело, даже очки.

– Шишин, – спросила я, отбрасывая папки, – это ты меня назад дернул?

– Ну я.

– Так, выходит, Шишин, ты мою жизнь спас?

– И свою, между прочим, тоже.

– Шишин, миленький, дай я тебя поцелую.

– Лучше билет читательский поскорее выпишите.

– Выпишу, Шишин, сегодня же. Спасибо тебе.

Я посмотрела на него повнимательнее и вдруг вспомнила, с какой силой он буквально выхватил меня из-под стойки. И вообще, если он уже семь лет в институте учится, то ему уж не меньше двадцати пяти. Здоровый мужик, а все придурком прикидывается!

– Шишин, а зачем ты в институте дурака валяешь, семь лет маешься?

Он засопел, потом отвернулся.

– Чтобы в армию не идти. У меня мама старенькая. Если со мной что случится, она не переживет. И оставить ее на два года не могу.