Читать книгу - "Кольцо с вензелем «Л» - Ирина Глебова"

Следователь прокуратуры Лукашина позвонила через два дня после начала розыскных работ. Антон обрадовался. И не только потому, что ему было что доложить. Он уже сам хотел звонить Олесе, но сдерживался: вдруг её удивит этот короткий отрезок времени. Хотя наработки есть, но всё же… Теперь он энергично сказал в трубку:

– Кое-что интересное обнаружилось. Я зайду?

Через двадцать минут он уже был в кабинете Лукашиной – здание Прокуратуры располагалось недалеко от УБОПа, Управления по борьбе с организованной преступностью.

Майор подробно рассказал следователю о том, как появился на горизонте розыска молодой человек по имени Костя. Выяснить, кто в Донецке брал билет в седьмой вагон, на девятнадцатое место, оказалось делом десяти минут. Фамилия, адрес, возраст Константина уже известны.

– Фамилия у него интересная, такую поискать. Безтележников.

Антон сделал паузу и не ошибся. Олеся оперлась о подбородок рукой, состроив удивлённую гримаску:

– Знакомая фамилия… Профессор Безтележников?

– Точно! Ни ты, ни я его уже не застали, когда учились, а вот же, фамилию знаем. Знаменитый был специалист в области педагогики и психологии. А вот полковник Кандауров был его студентом. И, насколько я помню из его рассказов, – среди любимчиков. В дом был вхож…

– Вот как… – задумчиво протянула Олеся.

– И я об этом подумал, – подхватил Антон. – Сегодня подойду к Викентию Владимировичу, посоветуюсь. Нам ведь нужно идентифицировать голос – он ли звонил нам, сообщил о погибшей девушке? Пока это только предположение. Но если он, то этот парень наверняка знает больше, чем сказал.

– Многое из того, что ты рассказал, говорит о том, что молодой Безтележников в убийстве не замешан, – сказала Лукашина. – И всё же, Антон, совсем отрицать этого нельзя. Пока нельзя.

Викентий Владимирович Кандауров не просто помнил своего профессора. Он пожалел Антона:

– Не повезло тебе, не был ты его учеником. Николай Леонтьевич вёл курс «Психология преступлений». Название скучноватое, но какие это были лекции! Ни один студент их не пропускал, и не только наши юристы. Аудитория ломилась, из Университета приходили ребята. Он там у филологов и историков тоже лекции вёл. Так и мы, из юринститута, тоже к ним ходили послушать профессора Безтележникова. Энциклопедический ум бы, а как рассказывал: артистично, с юмором. Такие факты и события знал – из истории, современности… Рано умер Николай Леонтьевич, ты его уже не застал.

– А вы, я слышал, не только учились у профессора, но и дружили? Семью его знали?

– Верно. – Кандауров улыбнулся. – Безтележников много знал и о моём прадеде…

– Сыщике Петрусенко?

– Да, о Викентии Павловиче Петрусенко. Не раз приводил примеры из его практики. Даже я не всё знал из того, что профессор рассказывал. Вот и установились у нас особые отношения… Значит, в деле с убийством на вокзале замешан внук Безтележникова?

– Получается так.

Антон уже подробно доложил полковнику обо всём, что касалось Константина Безтележникова. Попутчик погибшей девушки. Приехал к бабушке. Продолжая работать бухгалтером на одном из предприятий Донецка, устроился на испытательный срок в фирму недвижимости здесь, в Харькове. Очень похоже, что звонил в милицию анонимно, дал сведения о погибшей.

– Собственно, всё в поведении молодого человека логично и объяснимо, – говорил Ляшенко. – Бабушка уже стара, живёт одна в большой квартире. Костя этот – единственный внук и, похоже, наследник. Почему бы не перебраться в Харьков? Вот и ищет работу, но перестраховывается, не торопится рассчитаться на прежней. Попутчиком у погибшей оказался случайно – во всяком случае, похоже на это. И даже то, что позвонил нам… Но, во-первых, я до конца не уверен, что это он. А если он – явно что-то скрывает.

Вот что, Антон! – Кандауров встал, энергично прошёлся по кабинету. – Жена профессора, Анна Павловна, в своё время очень тепло ко мне относилась. Уверен, не забыла и теперь. Навещу её. Обязательно найду предлог, чтоб визит не вызвал удивления ни у неё, ни у внука. Возьму диктофон, мы потом идентифицируем голос Константина. И вообще – пригляжусь к парню, составлю мнение. Когда-то его дед был добр ко мне, правнуку Петрусенко. Может, теперь внуку профессора нужна моя помощь?

Есть люди, для которых утверждение «мысль материальна» – реальная вещь. Кандауров был из них. Сколько раз в его жизни случалось такое: стоит о чём-то подумать, и тут же… Вот и теперь, вечером домой ему позвонил давний приятель, бывший однокурсник, а ныне ректор Юридической академии.

– Собираемся отметить юбилей нашего ВУЗа. Ты помнишь, наверное: в тридцать третьем году он стал называться «Общеукраинский коммунистический институт советского строительства и права», получил статус высшего юридического заведения. В следующем, две тысячи третьем, как раз семьдесят исполнится. Включили тебя в оргкомитет, как одного из известных наших выпускников. Найдёшь время?

– Для такого благого дела – непременно! – воскликнул Викентий. – А что уже есть в планах?

Ректор перечислил несколько пунктов, и Викентий сразу отметил: издание книги мемуаров о выдающихся людях, связанных с Академией. Ректор и сам акцентировал: