Читать книгу - "Агентство "Золотая пуля"-3. Дело о вдове нефтяного магната - Андрей Константинов"

— Везет тебе, Валюха, — хихикнул он. — Еще клиент подтянулся. Допивай, он тебя в отделе ждет.

Валя бросила на него такой яростный взгляд, что он примиряюще улыбнулся:

— Да ладно, сегодня же пятница! Это последний. Обещаю. На следующей неделе по психам дежурю я. Татьяна Петровна, кофейку…

Я кашлянул и, похлопав Горностаеву по руке, заявил:

— Соболин, будь друг, уступи его мне?

Соболин поглядел на меня, потом на Горностаеву и кивнул. Я поинтересовался:

— А что за клиент?

Вот такой дед! Пчеловод!

* * *

Валя сидела за столом, подперев подбородок. Я расположился на диванчике, а «пчеловод» — дедушка, похожий на крестьянина с картины «Ходоки» — сидел посреди комнаты на краешке стула и робко излагал.

— Мы вашу «Явку с повинной» всегда читаем, Люська моя специально за ней на станцию ездит на велосипеде. А зимой — пешком.

— Люська — это жена ваша? — спросила Валя.

— Дочка. Я вдовец.

— Так что произошло у вас? — спросил я нетерпеливо.

— Да не произошло пока… — покачал головой дед. — Боюсь, что произойдет. Мы в Васкелово живем. Была дача. А как Верочка умерла, мы туда и вовсе перебрались. Люся у меня — инвалид второй группы, не работает, Пенсии у нас маленькие. А за городом легче прожить, понимаете? Огород посадили, кроликов завели, ну перебиваемся как-то…

Дед замолк и почесал лысину.

— Понимаю, — сказал я, начиная напрягаться. — И что же?

— Рядом с нами участок был заброшенный — на озере прямо, на отшибе. Там наши знакомые жили, старики совсем. Умерли в позапрошлом году, и стоял дом пустой… А недавно там кто-то появился. Странные какие-то люди…

— Купили участок?

— Да нет, в садоводстве никто про них не знает. Участковому сказал — он обещал прийти, но, говорит, никак застать не может.

— И что же такого странного в этих людях?

Дед так тянул время и долго шамкал, что мне нестерпимо захотелось уже сейчас, не дожидаясь конца этой захватывающей истории, спустить его с лестницы.

— Так вот ведь я и говорю. Во-первых, окна как стояли заколоченными, так и стоят. По дому опять же всегда какая-то работа есть, но никто не стучит, не пилит — тишина мертвая стоит. А по ночам ящики какие-то таскают, брезентом накрытые. И, главное… все время кто-то дежурит — вроде как охраняют. Но если кто приходит — не отзываются.

— Может, они там картошку хранят? — спросила Горностаева.

— Так ведь, может быть… — послушно кивнул он. — Да только позавчера загавкал мой Ганька в три часа ночи. Я и встал — все равно больше не засну. Смотрю в окно — к тому участку машина подъехала… Оделся, пошел посмотреть. Спрятался за елкой — они ящики таскать стали.

— И что? — совсем уж нетерпеливо спросил я.

— Гранаты в таких ящиках возят, вот что! — неожиданно рявкнул дед. — В других, поменьше, — запалы, отдельно. А в этих — гранаты. РГД-5! Вообще-то я на Ржевском полигоне до пенсии служил.

— Угу, — сказал я, обрадовавшись тому, что пчеловод наконец-то дошел до сути. — Гранаты, значит… И что, дочка ваша тоже их видела?

— Нет, я ей не говорю. У нее сердце больное, чего волновать-то зазря?

Я уже открыл рот, но Горностаева предусмотрительно меня перебила:

— Получается, кроме вас, их никто не видел?

— Не знаю… — вздохнул дед.

* * *

— Слава Богу, — сказала Валя, когда пчеловод покинул Агентство.

— Почему? — спросил я. — Славный, по-моему, дедуля, да и тема вполне перспективная…

— Скрипка, ты что, чокнулся? — стала грубить Горностаева. — Какая еще «перспективная»? Ты что, не понимаешь, что это полный бред — гранаты, запалы?… Ты же сам говорил: осень, пора обострений!

— А еще я говорил, что нужно «отделять мух от котлет», как выражается наш президент! — обиделся я. — И, по моему мнению, здесь есть за что зацепиться нормальному инвестигейтору! Вот и Соболин тебе подтвердит… — добавил я, увидев, что в кабинет входит Соболин.

Вовка изобразил крайнюю занятость и тут же попытался выскользнуть в коридор, но я железной рукой взял его за шиворот и быстренько, в трех предложениях, посвятил в суть дела. Соболин помотал головой и вгляделся в висящую на стене карту Ленинградской области.

— Вот что значит «с кем поведешься»… — сказал он, почесав свою волосатую башку. — Да ну, Леха, чепуха это все. Васкелово — это ж тебе не Малые Говнюшки какие-нибудь! Место густонаселенное, все на виду… Ты что, не знаешь эту старую вохру? Да они на кого хочешь стучать готовы. На самом деле, кто-то возит стройматериалы, а что ночью, так халтурят, вот и все.

— В камуфляже? — спросил издевательски я.

Соболин ласково улыбнулся.

— Слушай, я у тещи на даче тоже в камуфляже хожу, и тесть в камуфляже, и сама теща. Удобно ведь.

Горностаева улыбнулась ему в ответ и засобиралась домой, но я не сдавался:

— Думаешь, этот дедуля приперся в город только для того, чтобы настучать на соседей?

— Ну он же не в ГУВД приехал, а к нам. Значит, прославиться хочет… Топайте домой, я сегодня остаюсь — Обнорский просил подправить сценарий по моей новелле. Приятного уик-энда.

Он легкомысленно щелкнул пальцем по карте и сел за компьютер. Валентина сгребла со стола в сумочку пару килограммов всяких женских мелочей и пошла к выходу. Я пожал плечами — ленивцы. Одно слово, ленивцы.

* * *

Пройти через коридор было не трудней, чем преодолеть полосу препятствий какого-нибудь элитного спецподразделения.

На полу валялись кабеля и шланги, все подоконники были усыпаны окурками, во все стороны шлялись какие-то люди и орали так, будто на свете не существовало телефонов, а им всем непременно нужно было связаться с другим городом. Так в наших помещениях снималось кино, про нас же, любимых.

Все вопросы о том, каким образом киношники создадут мой неоднозначный образ, сами собой отпали, как только меня познакомили с исполнителем этой роли. Стас Красневич произвел на меня столь неизгладимое впечатление, что я чаще стал поглядывать в зеркало, пытаясь обнаружить в себе те неисчислимые достоинства, которые он старательно изображал на съемочной площадке. И, кстати, я был чуть ли не единственным сотрудником «Золотой пули», который при виде «своего» персонажа не пускал ядовитую слюну и не исходил бешенством.

Мы прошли сквозь полосу препятствий с наименьшими потерями: Валя чуть не сломала каблук, а я опрокинул какой-то фонарь на столик гримера — только и всего. Благополучно выскользнув из Агентства, мы сели в мою машину.

Горностаева напряженно молчала. Нужно было разрядить обстановку.