Читать книгу - "Призрак в опере - Марина Серова"

Нет, готовить я умею, но жутко не люблю и делаю это довольно редко. Просто жалко тратить время и силы на то, что будет уничтожено за пару-тройку минут. Я поэтому больше люблю ходить в гости, чем к себе приглашать. Но, слава богу, все супермаркеты забиты полуфабрикатами. Я раз в неделю сажусь за руль своей «девяточки» и отправляюсь в рейд по магазинам. Уж лучше один день, как говорится, помучиться, зато всю неделю отдыхать. Только мой последний поход в магазин был как раз ровно неделю назад.

В холодильнике сиротливо притулились пакет молока, кусок сыра, ломоть ветчины, зелень, с десяток яиц. И бутылка мартини — знак внимания одного из моих знакомых. В огромной пустой морозилке скучал куриный окорочок. Так, выход один: палочка-выручалочка холостяков и ленивиц — омлет. Я быстренько нарезала кусочками ветчину, взбила яйца с молоком, натерла сыр и вылила все на разогретую сковородку. Пряный аромат аппетитно разлился по всей кухне. Я с удовольствием съела завтрак, выпила кофе и отправилась по своим делам.

Сперва — в управление к Кире. Мне без лишних разговоров выписали пропуск и объяснили, как найти нужного человека. Молодец, Киря, успел-таки мою просьбу выполнить. Надо ему какой-нибудь подарок сделать, что ли. А то неудобно получается: человек столько «за так», по дружбе, для меня делает. Вот только что подарить? Денег он, конечно, не возьмет, хобби у него никакого нет. Какое уж тут хобби, при такой-то работе… Это только в книжках про Шерлока да про Вульфа места на увлечения остаются. Нет, нужно все-таки над этим подумать. С этими мыслями я толкнула дверь кабинета под номером 23 и вошла внутрь.

В кабинете никого не было. Я огляделась: пара компьютеров со всякими наворотами, принтер, еще какое-то специальное оборудование. Как в кино про американскую полицию. Я порадовалась: наконец-то и до нашей милиции дошла цивилизация.

— Это добро у нас недавно появилось, в виде спонсорской помощи, — неожиданно раздался голос за моей спиной.

Я вскрикнула, резко развернулась и увидела молодого крепенького бородача в клетчатой рубашке.

— Простите, не хотел вас напугать. Просто каждый, кто заходит в кабинет, спрашивает, откуда богатство. Вы, наверное, Татьяна Александровна? — сказал он, протягивая руку.

Я утвердительно кивнула головой.

— Николай Крамской. Нет, не родственник художника, заранее сообщаю. Володя сказал, что должна подойти Татьяна Александровна, и я почему-то представил вас старше.

— Ну уж извините, что не оправдала ваших ожиданий. Надеюсь, это на нашем сотрудничестве не отразится.

— Нет, это даже лучше, мы с вами быстрее найдем общий язык, поймем друг друга. Тем более что мне как художнику очень нравятся красивые женские лица. Я бы с удовольствием вас написал как-нибудь. Потом. Кирьянов сказал, что мы должны составить по вашему описанию портрет. Это подозреваемый? Простите за любопытство.

— Не знаю, Коля, пока ничего не знаю. Мне очень нужно найти этого человека. А кто он, откуда, чем занимается, я не знаю. Да и видела его на приличном расстоянии и мельком. Даже не знаю, получится ли у нас что-нибудь.

— У нас получится. На такой технике можно почти все. Вы, главное, Танечка, сосредоточьтесь, и все пойдет как по маслу. Вы мне просто сначала опишите его, даже свои ощущения. А дальше дело техники, ловкость рук и никакого мошенничества.

Мы выпили с Колей не один стакан кофе (гадость ужасная, терпеть не могу растворимый кофе) и выкурили не одну сигарету, но своего добились. С экрана компьютера на меня смотрел как живой незнакомец из ложи. Одно лицо, как будто это не изображение, составленное из разных мозаичных кусочков, а снимок моментальной фотографии. Крамской распечатал мне пачку изображений в нужном формате, предложил в случае чего помощь, взял с меня обещание на портрет, и мы расстались как давние друзья. Что ж, в список моих полезных знакомых прибавился еще один, а в моем деле такой специалист никогда не помешает.

Держа под мышкой папку с листами, я постучала в кабинет Кирьянова.

— Да, войдите, — послышался знакомый голос.

— Здравствуйте, товарищ подполковник, — отдавая честь, шутливо отрапортовала я. — Прибыла в ваше распоряжение для выслушивания нареканий за свое безобразное поведение.

— Ой, Татьяна, доскачешься ты у меня, — притворно нахмурившись, ответил Киря. — Розгами, розгами, да по мягкому месту.

— Ну вот… Я тебе портрет принесла, а ты меня ругаешь. Нехорошо, не по-товарищески.

Я протянула листки Володе и села на краешек стола.

Киря внимательно рассмотрел изображение, помолчал минуты три и спросил:

— А что ты хочешь от меня?

Молодец, люблю сообразительных людей. Понятно дело, что я делюсь информацией не за так.

Я мило улыбнулась и сказала:

— Хочу, очень даже хочу. Киря, давай я его сегодня-завтра поищу, а потом тебе отдам, и делай с ним, что пожелаешь. Кстати, ты уж меня как свидетельницу задокументируй, будто я вспомнила, что кого-то видела. А то сейчас мы будем мешать друг другу, я вам, вы мне.

— Даю тебе сроку — до завтра, а завтра пускаю этого мужика во всесоюзный розыск. Если ты его найдешь, отдашь следователю. Договорились?

А что мне оставалось делать? Конечно, я сказала: «Да». А уж что получится — посмотрим. Попрощавшись было с Кирьяновым, я снова вернулась к нему в кабинет.

— Что там с отпечатками на орудии убийства? Можно мне хоть в руках его подержать?

От такой наглости Киря опешил:

— Ну ты обнаглела вконец. Не надержалась, значит? Там, милочка, сплошняком твои отпечатки. Ты как будто на дудочке играла, а не нож в руках держала. Там твои пальчики прям как специально. Для практического занятия в школу милиции можно отправлять. Наш эксперт говорит, что за двадцать лет его работы такие чистые, четкие отпечатки ему ни разу не встречались.

— Значит, орудие убийства вытерли, а потом мне в пальцы всунули. Ну а чем вытерли? Есть там ворсинки какие-нибудь?

— А вытерли бархатной занавеской, в углу она висит, там маленькую дверь прикрывает. Вот ею и вытерли. Но это нам ничего не дает.

— Ну а сам нож?

— Нет! Вещдок не дам, тем более что дело ведет Чуркин. А у него без соответствующей бумажки с печатью и подписью снега зимой не выпросишь.

— Да не надо, не надо, подумаешь. Ты мне только скажи, и все.

— Узнаю — расскажу. Все, мне работать пора. Пока.

— Все так все. Спасибо и на том, привет жене.

Я попрощалась с Кирей и направилась в театр. Погруженная в свои размышления, я не заметила, что папку с портретом незнакомца, созданную нашими с Крамским усилиями, я оставила у Кири. Но возвращаться — плохая примета, тем более что папки я хватилась на довольно приличном расстоянии от управления. Время — деньги, заеду после обеда. Все равно с актерами я решила разговаривать вечером.