Читать книгу - "С корабля на бал - Марина Серова"

— Адам Ефимович, я думаю, вы понимаете, что сейчас я говорю с вами не как частное лицо, как было раньше, когда я посещала этот дом и встречала тут вас. Я, как юрисконсульт губернатора, от его имени хотела бы задать вам несколько вопросов, неофициальных, разумеется, мы ведь не следственные органы, но тем не менее… интерес губернатора…

— Да, я понимаю. Я вас внимательно слушаю, Юлия Сергеевна.

…Конечно, ничего подобного губернатор мне не поручал. Но, как я уже упоминала, я имела карт-бланш на действия в интересах своего отдела. Совет безопасности области подтвердил это право.

— Мне хотелось бы знать ваше личное мнение касательно смерти Бориса Евгеньевича. Все-таки мнение человека, фактически унаследующего все, что осталось после покойного, которому будет доверено опекунство над детьми Гроссмана, немаловажно.

Лицо Свирского отвердело.

— Я хотел бы воздержаться от комментариев хотя бы до похорон Бориса. Мое мнение вовсе не так уж важно. Гораздо более существенно мнение следствия, которое, кажется, опять намерено разводить руками и говорить: «Ну надо же, а? Как это почтенному господину киллеру это удалось?»

— Если не ошибаюсь, это именно ваша фирма финансирует гимназию.

— Совершенно верно. Все платежи идут через «Гросс-банк». И будут идти, смею вас заверить.

— То есть кадровый вопрос тоже в вашем ведении?

— Простите?

— Я имею в виду, что вы можете влиять на подбор штата гимназии. На должности преподавателей, администраторов, охранников.

Свирский кивнул:

— Если это необходимо, то — да. Но я предпочитаю не вмешиваться в эту сферу. Мое непосредственное дело — финансовое обеспечение.

— Хорошо. Борис Евгеньевич никогда не говорил вам о том, что ему угрожают? Ведь вы близкие люди.

Адам Ефимович широко улыбнулся и развел руками:

— У меня часто создавалось впечатление, что он с большей охотой поведал бы о своих проблемах вам, чем мне. А со мной он говорил только о делах. Насчет угроз… я сомневаюсь, что он стал бы мне говорить, если что-то и было. А вот вам… он всегда к вам хорошо относился. Грешен, но какое-то время я думал, что он собирается на вас жениться. А почему бы мне и не думать так, если вы несколько раз бывали вместе в клубах и на приемах?

— Никто и не упрекает вас за такие мысли. Возможно, многие такое предполагали.

— Значит, таких намерений не было?

— Да нет. А теперь, если позволите, Адам Ефимович, еще пара вопросов, и все.

Застрекотал мобильник Свирского. Тот поморщился, глянул на часы, отрывисто проговорил в телефон: «Перезвоните через пять минут!» — и сказал:

— Да, пожалуйста. Но только быстрее.

— Вы не боитесь за себя?

— Почему я должен бояться? Каждый крупный бизнесмен должен заботиться о своей безопасности, но бояться — это излишне. Это мешает сосредоточиться на деле.

— Наверно, именно из этих здравых соображений вы велели удвоить свою охрану.

Лоб Свирского пересекла глубокая складка.

— Откуда вы это взяли? — резко спросил он.

Я повела плечом и ответила:

— Это совсем несложно. А теперь разрешите мне последний вопрос: когда вы узнали о том, что Борис Евгеньевич дал Кате согласие на то, что он посетит вечер в ее гимназии?

Свирский нахмурился и резким движением поднес руку с часами к глазам и сказал:

— У меня нет времени. Вас проводят до выхода. Всего хорошего, Юлия Сергеевна.

— Мой вопрос ставит вас в тупик, Адам Ефимович? — Я немного повысила голос.

— Не ставит, — немедленно ответил он. — Я вообще не знал, поедет он на этот вечер или нет.

— Просто все дело в том, что человек, убивший Бориса Евгеньевича, равно как и тот, кто заказал Гроссмана, прекрасно знали о том, что банкир поедет на вечер. Знали совершенно точно и сами имели законное право на вечере находиться. Вот так.

Свирский посмотрел на меня, кажется, без особого восхищения, раздул ноздри и, повернувшись на каблуках, вышел из кабинета. И тотчас же вошел рослый парень в черном костюме — чтобы проводить меня до выхода, как и говорил Адам Ефимович Свирский…