Читать книгу - "Королева сыска - Галия Мавлютова"

Юмашева направилась прямиком к стойке.

— День добрый, — обратилась она к тетке в белой наколке, — кофе вы варите?

— А как же, — с фальшивым гостеприимством ответствовала тетка. Вкусный, между прочим.

— Ну, тогда два маленьких налейте, пожалуйста, — сказала Юмашева и посмотрела на Виктора.

Виктор посмотрел в меню.

Маленький кофе — двадцать пять рублей! Однако цены! И как она это заведение вычислила, по запаху дороговизны, что ли? Вокруг полно и подешевле… А теперь еще недвусмысленно ждет, что платить будет опер. С одной стороны-то, конечно, все правильно — женщина как-никак, да и она ему нужна, а не он ей, но с другой… Вот ведь жаба!

Он мысленно чертыхнулся и полез во внутренний карман бежевой замшевой куртки за кошельком.

Что, она его специально разорить решила? Или мстит за то, что перепутал Гюрзу с пошлой понятой?

— Может, по пирожному? Свежие! — льстиво предложила тетка Юмашевой, но глядя при этом на Виктора и ловко уцапывая полтинник с блюдечка для денег.

Кофеварка раздраженно зашипела и начала плеваться кипятком.

Они уселись за столик возле окна, за которым серел обычный питерский осенний день. Юмашева отхлебнула кофе и тут же прикурила от роскошного «Ронсона» тонкую дамскую сигарету, выуженную из белой пачки. Откинулась на спинку стула.

— Вы уж простите меня, — хмыкнул Виктор. — Сам не понимаю, как это меня угораздило перепутать.

— Да забудь, — махнула сигаретой Гюзель. — Все равно там делать уже нечего было. Ребята сами справятся. Ну давай выкладывай, с чем пожаловал, Виктор кашлянул. Кофе и впрямь был недурственный — соответствуя заведению. По Сеньке и шапка. Он осторожно поставил чашку на блюдце и вкратце пересказал собеседнице картину убийства Марьева. Гюрза молчала, ни разу не перебила, и вообще у Виктора создалось впечатление, что она его не слушает. Она смотрела телевизор. И изредка делала глоток кофе.

«И вовсе не змеиный у нее взгляд, — подумал Виктор. — Обыкновенный. Разве что очень внимательный. Глаза красивые…»

-..И главное, я не понимаю, зачем нужен был этот спектакль с переодеванием в мента, — признался он. — К чему такие сложности? Куда проще шмальнуть из «эсвэдэшки», чем из пистолета. Или бомбу самопальную подложить, как все порядочные люди делают. Марьев — ведь птица не шибко крупная, не Маневич там и не Новоселов. Охрана у него маленькая, тачка без антитеррористических наворотов…

— Ну ладно, — Юмашева отодвинула недопитый кофе и откинулась на спинку стула. Аккуратно затушила окурок в прозрачной пепельнице с гордой надписью «Балтика». — «Антитеррористических»… От меня-то ты что хочешь?

— Гюзель Аркадьевна… — Имя-отчество перекатывалось во рту, как камушки. Не хуже слова «антитеррористических». — Вы же были знакомы с Марьевым, да? Насколько я знаю, он проходил у вас три года назад по какому-то делу…

Юмашева выщелкнула из пачки очередную сигаретку. Виктор был опером некурящим, но воспитанным, и знал, что мужчина должен предлагать даме прикурить. Однако товарищ майор хваталась за сигареты столь неожиданно, что он просто не успевал. Товарищ майор выпустила струю дыма в потолок. Понаблюдала за тем, как дым закручивается спиралью вокруг матовой лампы на длинном шнуре. Потом негромко сообщила:

— Верно, проходил. Как свидетель. Де-юре. Но вживую я его так и не видела… — Она нехорошо улыбнулась каким-то своим мыслям. — А что осмотр места?

— Пустышка, — быстро ответил Беляков. — Стрелял из «бердышей» — один ствол найден в машине. Выбросил после акции, как водится. Выбросил, надо думать, и второй, только неизвестно где.

Пули от «макаровских» патронов… Ствол крутой, по картотеке данных на него нет. Один дедок вроде бы видел исполнителя — собачку у соседей Марьева выгуливал, возвращался, а тут какой-то тип в милицейской форме выбегает из ворот и в тачку прыгает. Вроде бы «жигуль». Мент был при усах — стало быть, усы наверняка фальшивые. Номер тачки, естественно, дедок не запомнил… В общем, киллер грамотно сработал. Профи. Две обоймы точно в цели, ни одна пуля за молоком не ушла.

Плюс контрольные. — Он помолчал. — К делу и Литейный подключился, разумеется, и прокуратура, но…

— Слушай, Беляков, а тебе зачем это надо? — лениво поинтересовалась Юмашева, не отрываясь от телевизора. — Сам же говоришь, что работал профессионал. Значит, следов не оставил и найти его будет практически невозможно… Даже если обер-прокурор по телевизору во всеуслышание заявит, что «берет это дело под свой личный контреть». Про заказчиков я и не говорю. Такое убийство — стопроцентный «глухарь», ты не находишь?

— Нахожу…

— Тебе сколько лет?

— Двадцать семь.

— Давно «землю» топчешь?

— Полтора года.

— Круто, — произнесено это было с ноткой издевки.

Виктор тоже посмотрел в телевизор. Теперь стало понятно, почему звук не совпадает с изображением: на экране старательно разевает рот пышнотелая оперная певица, а из динамика откровенничает Алла Борисовна: «Любовь, похожая на со-он!..

Счастливым сделала-а мой дом дом!..» Наверное, тетка убрала звук телика и включила радио. Он уже жалел, что связался с этой змеюкой Гюрзой. Правы были ребята. Да и сам он мог бы допереть, что помогать она не станет. Понятное дело — баба-то ссыльная, озлобленная на мир вообще и на ментовку в частности, ловит своих блядей и бесится.

С Литейного в полицию нравов скатиться — тут кто хочешь озлобится. Так на хрена ей прошлое ворошить и лезть в чужие дела?

— Видите ли…

— Вижу. — Теперь Юмашева смотрела на молодого опера. Ехидно смотрела. Чуть ли не презрительно. — Слепой не увидел бы. Первое крупное дело, отчего же не попытаться раскрыть. «Глухарь» «глухарем», а вдруг удастся «палку» за раскрытие поставить? А с помощью Гюрзы, может, и на заказчика выйти? Тут тебе и слава, и почет, и уважение коллег…

Иногда движения губ певицы попадали в унисон с текстом пугачевской «Любви». И получалось вроде бы забавно.

«Да уж точно: Гюрза — она гюрза и есть», — думал Виктор и чувствовал, как его уши, черт бы побрал, опять стремительно наливаются соком, презрев сквозняки. Кретинская реакция организма на неловкую ситуацию. И унизительная — поскольку от него не зависела. Он сжал зубы и уже собрался подчеркнуто вежливо откланяться, но тут Юмашева проговорила, обращаясь будто в пустоту:

— Ничего непонятного в фокусе с подсадным охранником нет. — Ехидные искорки пропали из ее глаз. Или, может, их и не было? — Наш друг-заказчик тем самым просто дает понять заинтересованным лицам, что при желании может мочкануть кого угодно без банальной снайперки и самопальной бомбы. И что Марьев завален не из-за простых криминальных «терок».

— А из-за чего? — позволил себе вопрос Беляков, размышляя: уйти или остаться.

— Кабы я знала… — равнодушно пожала плечами Юмашева.