Читать книгу - "Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина"

— Ну-ну, — озадаченно сказала Лиза.

— Как зовут этого мальчика? С медальоном.

— Илия. Хочешь его?

— Да, — сказала Ева.

Далила устало смахнула волосы с лица. Она села на траву, рассматривая огромный белый дом, стараясь хотя бы немного объяснить себе логику архитектора. Дом был совершенно асимметричен и нелеп. Может быть, его надо рассматривать с вертолета?

Зигизмунд разговаривал с двумя женщинами-полицейскими. Пышнотелые, с кривыми ногами, турецкие женщины лениво жевали резинку, кивали головами, смотрели по очереди бумажку горбуна — вид на жительство, а потом честно поделили небольшие деньги. Горбун жестами показал Далиле, что надо уходить. Далила посмотрела на ворота. К ним, кланяясь и улыбаясь, подходил смешной толстяк в длинном халате. Он поговорил с Зигизмундом, поклонился еще несколько раз и профессионально раздел взглядом Далилу. Далила показала язык.

Они пошли по узкой улице, прижимаясь к шершавым стенам, когда проезжали потные велосипедисты или кто-то тащил тележку.

— Тебя хотят купить, — сказал Зигизмунд, остановившись передохнуть и утирая пот. — Ветер поднимается. Скоро зима, а у меня нет пальто.

— Мама, мама, ну что мы будем делать, когда настанут злые холода?! — закричала вдруг песню Далила, запрокинув голову. — У меня нет теплого платочка, у тебя нет теплого пальта!

На круглые камни упало несколько монет.

— А я не папина, да и не мамина! — орала Далила, веселясь. — Я на улице росла, меня курица снесла! — Она разрезала визгливой скрипкой застоявшийся воздух улицы.

Сквозь пыльные окна на них смотрели плохо различимые люди. Мужчина в майке и семейных трусах вышел на крошечный балкон. Далила играла, притопывая ногой, Зика тянул ее, испуганно схватив сзади за джинсовую безрукавку.

— И кому надо так орать? — крикнули ей с балкона, обрадовав одесским выговором. — Хочешь есть, поднимайся, только без урода!

Далила влетела в комнату над пекарней злая и потная. Она бросила скрипку на кровать и стала раздеваться, не обращая внимания на двух стариков.

Казимир стоял с биноклем у окна, Зика обессиленно сел на пол сразу у двери.

Голая Далила пустила холодную воду в крохотной душевой кабине, задвинула грязный полиэтилен занавесок.

— Сколько мы будем изображать бременских музыкантов?! Нет ее там! — крикнула она сквозь шум воды.

Горбун расслабленно вытянул ноги.

— Устал я, Казя. Староват для таких авантюр. Все сижу и думаю, что сейчас пальнут или схватят эту брандахлыстку. И я больше не могу слышать эту скрипку. Это невозможно. Она еще и поет! Откуда столько силы у женщины, прости меня Господи?

Казимир молчал, затаив дыхание. Он увидел на балконе Еву.

— Детка, — позвал он, — иди глянь, что-то у меня с глазами плохо. Как в тумане.

Далила подошла мокрая, тяжело дыша. Она взяла бинокль, и Казимир вздрогнул от прикосновения холодной ладони.

Зигизмунд с блаженным спокойствием на лице рассматривал голую женскую грудь с розовыми, приподнимающимися в такт дыханию сосками.

Казимир опустил глаза и видел хорошо только красивый сильный живот и капли воды, стекающие у пупка.

Далила, задержав дыхание, нашла биноклем балкон и две грустные фигурки на нем. Ева сидела на коврике с мальчиком-подростком, и ее лицо можно было рассмотреть, только когда они переставали разговаривать и поднимали головы или когда Ева поправляла волосы, проводя тыльной стороной ладони от щеки вверх.

Ева держала руки мальчика в своих руках и смотрела в безучастные глаза цвета густого шоколада.

Илия сказал, что он говорит с Хамидом по-русски и по-таджикски, потому что жил в Таджикистане, Хамид привез его оттуда.

— Когда ты жил там? — Они сидели на балконе на маленьких цветных подушках. — Где твои родители?

— Я жил там очень давно, когда был маленький. Родители продали меня Хамиду, я был не против, потому что Хамид пообещал мне вечную жизнь.

— Бред, — сказала Ева, нахмурившись.

— Нет, это правда, я всегда буду такой, как сейчас, я сам выбрал себе этот возраст, я дорос до него и больше не буду расти.

— Сколько же тебе лет?

— Не знаю, какая разница, однажды мы с Хамидом были в Египте, я видел, как строили пирамиды.

— Ты действительно в это веришь?

— Я могу попасть в любое место и в любое время! И привести туда кого угодно.

— Ты что, можешь усыпить кого угодно? — Ева взяла Илию за подбородок и постаралась поймать его зрачки.

— Это не сон, это исполнение желаний. Я умею это делать с любым человеком. Но у тебя болит бок и не дает тебе увидеть мечту.

— Когда Хамид тебя покупал, он знал, что ты умеешь это делать?

— Не знаю. Наверное, он понял. Он хотел мне сделать больно… как это… он хотел войти в меня, тогда я нашел его глаза и сделал все, что он хотел, но не наяву. Я показал ему в нем самом все, что он хотел.

— Откуда ты можешь знать, чего хочет взрослый мужчина?

— Да я не знаю этого! Я просто нахожу в нем самом то самое место, которое это знает, и усиливаю его! Я — король наслаждений!

— Слушай, король. Если ты такой старый и такой умный, какое твое любимое наслаждение?

— Делать все это! Ты веришь тому, что я говорю?

— Да. — Ева осмотрела спокойное море и другой берег залива.

— Мне никто не верит, и я еще ни разу не был с женщиной. Мне это не интересно, как только я чего-то хочу с женщиной, мне все время кажется, что она впадает в транс и делает не то, что хочет сама. Как бы это объяснить?..

— Да, я понимаю, тебе не нужна женщина, ты делаешь сам себе удовольствие собственными внутренностями. И тебе начинает казаться, что женщина просто повторяет то, что ты ей приказываешь.

— Да. Ничего нового. Не интересно. Я и про тебя все знаю, хотя, наверное, из-за боли ты не подчиняешься мне. Это очень привлекательно.

— Что ты про меня знаешь?

— Зачем это говорить? Я знаю даже то, что ты сама не знаешь, ты мне не поверишь.

— Я же верю тебе, ты должен чувствовать, когда тебе верят, а когда нет!

Илия задумчиво посмотрел вниз на воду сквозь столбики балкона.

— Ты испытываешь Бога, — сказал он наконец тихо, — и еще ты любишь женщину.

— О нет, только не это! — Ева схватила свои волосы и закрыла глаза. — Один раз я пришла к гадалке, это было ужасно, она сказала!.. Такая странная тетка, она сказала, что я закончу свою жизнь в публичном доме, меня посадят в железный ящик и бросят в море. Как тебе это объяснить?.. Я работала в полиции, ловила преступников, — Москва, разные проблемы. И тут эта гадалка с таким идиотским предсказанием. Теперь я здесь!.. Ладно, не будем об этом! Что делать, если ты чувствуешь, что кто-то совсем рядом пишет твою жизнь, а последние страницы тебе уже рассказали?