Читать книгу - "Умри сегодня и сейчас - Сергей Донской"

Он стащил через голову майку, которая в данной ситуации смотрелась нелепо, сходил к столу и вернулся на диван с конвертом, прихваченным из управления.

– Ты хорошо сложен, – одобрительно хмыкнула Вера. – Надеюсь, в следующий раз мне удастся досчитать хотя бы до трехсот.

– Это очень просто, – заверил ее Бондарь. – Три раза по сто будет ровно триста. Тут главное не сбиться. Дошла до ста, загнула палец и начинай заново. Ну ты девушка грамотная, при желании справишься.

– Между прочим, я закончила педагогический институт, – выпалила Вера.

– Да-а? Значит, не только считать, но и читать умеешь. Держи. – Бондарь сунул ей несколько скрепленных страниц.

– Что это?

– Информация о стране, в которую мы направляемся.

– Очень надо! – негодующе фыркнув, Вера приготовилась слезть с дивана.

– Ты куда? – придержал ее Бондарь.

– В ванную.

– Успеешь. Читай.

– Я хочу помыться!

– Обойдешься пока этим. – Бондарь швырнул ей скомканную футболку, которой предварительно воспользовался сам.

– С ума сошел? – возмутилась Вера. – Она же совсем чистая… Была.

– Ничего страшного, совместишь омывание с небольшой постирушкой. У нас… – Бондарь сверился с часами, – у нас в запасе два часа с лишним. Футболка высохнет на батарее. Так что читай, дорогая. Вслух.

– Надеюсь, не по стойке «смирно», товарищ капитан?

– Лежи, – милостиво разрешил Бондарь.

Ее монотонное чтение нагоняло зевоту. Да и что особенного представляло собой самое маленькое государство Балтии с площадью 45 000 квадратных километров? Полторы тысячи крошечных островов, тысяча озер, болота да торфяники, занимающие четверть территории. Все остальное – унылая плоская равнина, покрытая лесами. Узнав, что самая высокая гора Эстонии вознеслась на целых 318 метров над уровнем моря, Бондарь спросил себя: а есть ли в стране альпинисты, и если да, то водрузили ли они знамя на покоренной вершине?

– Ты меня совсем не слушаешь, – с упреком сказала Вера.

– Слушаю, – возразил уставившийся в потолок Бондарь, – очень даже внимательно.

– Ну и что я сейчас прочитала?

– Эстонское время опережает московское на два часа.

– А вот и нет, – торжествующе воскликнула Вера. – Они как раз от нас отстают. Зимой – на час, летом – на два.

– Медлительный народ, – заключил Бондарь. – Причем, как ни странно, выходит, что на морозе они ведут более активный образ жизни.

– У них не бывает морозов. Жары тоже не бывает. Средняя температура воздуха в январе, – Вера сверилась с текстом, – минус пять градусов. В июле – плюс шестнадцать. Такие плавные перепады вызваны сочетанием морского и умеренно-континентального климата.

– Везет же некоторым! Ни на зимнюю одежду не нужно тратиться, ни на летнюю. Демисезонный народ – эти эстонцы.

– Чтоб ты знал, из полутора миллионов тамошних граждан триста тысяч наших, русских.

– Тридцать процентов православных на семьдесят процентов католиков, – подсчитал Бондарь.

Вера снова поднесла страницу к глазам:

– Нет там никаких католиков. Лютеране какие-то. Кто такие?

– В точности не знаю, но подозреваю, что это последователи Люцифера, – вдохновенно соврал Бондарь, пуская руку в путешествие по Вериному телу.

Она вздрогнула:

– Разве такое может быть?

– Если в конституции записано, то запросто, – убежденно произнес Бондарь, продолжая обследовать выпуклости и впадины, попадающиеся ему на пути.

– Погоди, – отмахнулась Вера, – тут как раз самое интересное начинается. Эстонская крона, равная 100 сентам или центам, жестко привязана к евро…

– Чем?

– Отстань ты со своими глупостями!.. Окончательный переход на евро пока не произошел… Убери руку!.. Одна эстонская крона равна примерно одной шестнадцатой евро…

– Хорошая пропорция, – оценил Бондарь, подключая к исследованию вторую руку.

– Хватит меня лапать!.. Обменять деньги можно в банках и валютных пунктах при гостиницах, аэропортах и ав… автобусных станци… ях-х… – Вера начала помаленьку задыхаться, хотя никуда не бежала, а лежала на диване, не совершая ни малейших физических усилий. – Во многих отелях, ресторанах и магазин-ах-х… принимаются к оплате все виды кредитных… кредитных карточек, так же широко рас… ах… распространены банкома… ах-х… ты…

– Молодец. Твердая пятерка!

Выдав девушке столь высокую оценку, Бондарь взял ее – взял с таким остервенением, словно мечтал об этом моменте всю сознательную жизнь. Но на этот раз он не забывал контролировать себя, что очень скоро ощутила на себе Вера. Если она и пыталась считать, то хватило ее секунд на двадцать, не больше. О загибании пальцев не могло быть и речи – их то ли свело судорогой, то ли просто скрючило.

Вскоре из ее горла вырвался захлебывающийся вскрик, как будто она вынырнула на поверхность из затягивающего ее водоворота. Потом возгласы последовали один за другим, становясь все отрывистее, все отчаяннее. По исказившемуся лицу Веры можно было подумать, что ее пытают. Бондарь поднажал, доводя ее сладкую муку до апогея. Она уже готовилась издать стон облегчения, когда он, не завершив начатое, принял упор лежа, а потом и вовсе поднялся с трепещущего тела. Надо отдать Вере должное, она цеплялась за Бондаря до последнего. Ее усилия оказались тщетными, он без труда высвободился из ее объятий.

– В чем… в чем дело? – резко спросила она, содрогаясь вовсе не от ярости, как это можно было заподозрить по ее пылающему взгляду.

– Я подумал, что ты все же сбилась со счета, – сказал повернувшийся к ней спиной Бондарь. – Лично я дошел до тысячи. Надо же было себя чем-то занять.

– Убирайся! – прошипела Вера.

Между лопаток Бондаря ударился ворох скомканной бумаги.

– Пойду поставлю чай, – сказал он, вставая.

– Нет! – от этого пронзительного крика задребезжали стекла.

– Ты до такой степени не любишь чай? Или, может, сильно обожглась кипятком в детстве?

– Останься, – голос Веры упал до шепота. – Пожалуйста.

Бондарь оглянулся. Ниже пояса начала скапливаться томительная боль, а она смотрела так умоляюще. Он остался. И пожалел об этом уже через несколько минут, когда получившая свое Вера в изнеможении выдохнула:

– Господи! Если бы ты только знал, как… как я тебя ненавижу…