Читать книгу - "Главный свидетель - Фридрих Незнанский"

Звонок Лидии застал Гордеева на службе. Она спросила, все ли в порядке, был ли отец и какое он произвел на адвоката впечатление? Она так и сказала: «адвоката», будто речь шла о ком-то постороннем. И тон был сухим и деловитым.

Юрий ответил в том же духе, что «посетитель» был, уехал по своим делам, что некоторые весьма, кстати, незначительные обстоятельства дела прояснились, но все это еще не дает ему общего представления о существе той ситуации, в которую оказалось втянутым большое количество людей с их слишком противоречивыми интересами и поступками. Вот такую фразу завернул он без единой паузы и на одном дыхании.

Лидия молчала, видно обдумывая услышанное.

– То есть вы хотите отказаться, Юрий Петрович? – спросила неожиданно.

Гордеев уже понимал, что все здесь не так просто, как пробовала изобразить Лидия. И вероятно, немалые силы были задействованы в темной, криминальной истории, жертвой которой стала ни в чем не повинная женщина. Хотя… Там, где заглочены огромные деньги – а московское строительство – это миллиардные субсидии, – что такое какая-то человеческая казнь, тем более если она может и не представлять значительного общественного интереса! Богатая дама в разводе, очередная бывшая жена олигарха, все, кстати, богатство и привлекательность которой, ну за исключением драгоценных каких-нибудь брюликов, заключено в ее постели! Да, притягательно, но не более. Не до смертоубийства, во всяком случае. Это если измерять факты человеческими мерками. Но ведь у них, у этих «новых русских», своя собственная система мер и весов. Оттого и поступки их не всегда представляются логичными нормальному человеку.

Или, может быть, как раз наоборот? Именно они и логичны и сильны – той самой логикой, которую когда-то великий американец Джек Лондон назвал альтруизмом голодной свиньи.

Во всяком случае, одно уже понимал Гордеев: мадам Осинцева умерла не случайно, в смерти ее в разной степени, но обязательно виновата вся троица, или «триада», как угодно, а вот кто явился исполнителем заказа, это может сказать лишь Андрей Репин, обретающийся теперь в колонии строгого режима в районе города Потьма, что на Вологодщине.

Если в Мосгорсуде, где рассматривалось дело об убийстве Инны Осинцевой, просмотреть все материалы следствия, наверняка станет ясно, что убийца Андрей. Это же он достал крысиную отраву и отправил замечательную женщину Инну Александровну на тот свет. В долгих мучениях. Но причина? Ревность к отцу Лидии, который собирался на старости лет жениться? Чушь несусветная, хотя бывает. Однако же правый и скорый суд учел именно это «однако», собственные показания обвиняемого, его аргументы и душевное состояние, но не нашел причины для смягчения приговора и впаял парню по максимуму статьи сто пятой, пункт первый УК Российской Федерации – пятнадцать лет строгого режима. Два из которых тот уже отбарабанил.

И вот нате вам! – новый поворот темы. Оказывается, виновен не он, а… кто-то другой. Но мы его называть не станем! А ты, адвокат, чтобы заработать оговоренные двадцать тысяч баксов, должен будешь проводить собственное расследование, хотя тебе оно категорически противопоказано…

И еще один вопрос не оставлял Юрия Петровича. Ну если следствие слишком торопилось, если суд в конечном счете не вгрызся в это дело, а ограничился формальными признаниями и, скажем, весьма поверхностными выводами экспертизы, почему вдруг, спустя уже два года, снова возник интерес и к этому делу, и к человеку, якобы пострадавшему невинно? В чем причина?

Исходя исключительно из тех фактов, которые изложили адвокату папаша и дочь Поспеловские, Гордеев мог бы сделать, например, такой вывод, пусть в чем-то смелый, но отчего же и не реальный. Имеются в наличии два брата двоюродных – Гриша и Андрей. Оба влюблены в Лидию. У нее появляется ребенок, сын – от Григория. И как раз в эти же дни происходит убийство. Обвиняется в нем Андрей, который и берет на себя вину. А что Григорий? А этот папаша неизвестно где обретается, кинув свою любимую вместе с сыном. Лидия говорит о нем с откровенной неприязнью. Даже ненавистью. Это естественно: так и должна говорить брошенная женщина. По логике вещей получается, что влюбленному в Лидию Андрею было совершенно незачем убивать Инну. Даже если бы он и спал с ней. И потом, какая может быть ревность к пожилому и уж явно не секс-гиганту Поспеловскому? Чушь все это. Но с другой стороны, прикрыть собою поступок брата Гриши, ухайдакавшего Инну как предмет раздора в существующей «триаде» Поспеловский – Юлия – Носов, это он вполне мог. Что, возможно, и сделал.

Но тогда зачем же пересматривать дело? Вытащить из узилища уже настрадавшегося Андрея, чтобы отправить туда Григория? Что это, месть оскорбленной и брошенной женщины? Жажда справедливости, возникшая вдруг? Отсюда резонный вопрос: раньше-то где были?

Значит, и суть действий адвоката должна сводиться к следующему: доказать невиновность Андрея и освободить его из колонии, чтобы его место там занял братец Гриша. Перевести стрелку, другими словами. А Гриша захочет? Конечно, нет. Ведь он же отец Лидиного сына. Она и сама категорически отказалась назвать имя убийцы, хотя бесспорно знает. Может, их разрыв – это результат именно этих ее знаний? Не исключено.

– Так что вы говорите? – словно очнулся Гордеев.

Он все еще не принял для самого себя окончательного решения, впрочем, двадцать тысяч долларов – сумма достаточно приличная, чтобы взяться за это муторное и, в общем, неблагодарное дело. Но почему-то торопиться не хотелось, то ли предчувствие какое нехорошее, то ли настроение не то: собрался в Домбай, а тут на тебе! – да и мысль возникла спасительная: может, плюнуть и Вадьке спихнуть? – все как-то один к одному… А она ведь ждет, не бросает трубку.

– Ну хорошо, уважаемая Лидия Валентиновна, тогда, если позволите, последний вопрос – и решим окончательно. Из того, что мне пока известно, напрашивается малоутешительный вывод. Если вы настаиваете на том, что убийца не Андрей, по логике вещей им должен оказаться отец вашего сына – Григорий. Вас устроит такой вариант?

– Я не называла вам фамилию убийцы! – воскликнула она возмущенно. – Не надо передергивать! И уж тем более – отец! То есть я хотела не то сказать…

– Ну то, что убийцей Инны мог стать ваш папаша, я сразу отрицаю. Но ведь он мне не пожелал назвать хотя бы подозреваемого им. А вот косвенные доказательства найти, пожалуй, можно. Однако я возвращаюсь к тому вопросу, на который вы мне не ответили: вас устроит, если в колонии строгого режима займет место Григорий Носов?

– Если будет доказано, что виноват он, пусть так и случится! – твердо произнесла Лидия. – Но… ведь вы должны по роду своей деятельности, кажется, защищать невинно пострадавшего, а не ловить преступника?

– Все так. Но я должен представить ходатайство о внесении протеста в порядке надзора должностным лицам, которым это право предоставлено. Возможно, прокурору города Москвы или заместителю генерального прокурора, пока не знаю. Они потребуют дело из суда, и, если усмотрят, что приговор является необоснованным, его направят в соответствии со статьей триста семьдесят шестой Уголовно-процессуального кодекса в надзорную инстанцию. Предположим, что президиум Верховного суда России примет решение направить дело на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия. И все закрутится по новой! Мало доказать невиновность, надо найти виноватого. Вот и постараемся отыскать истинного убийцу. И последствия расследования могут быть непредсказуемыми. Вы хотите этого? Другими словами, извините за прямоту, вы желаете, чтобы отец вашего ребенка сел хорошо и надолго? А возможно, что и не он один?