Читать книгу - "Познакомлю со смертью - Ольга Баскова"

Отпустив последнего пациента, записанного на этот день, Гуров отправился на обход. Молодая коллега Шура семенила рядом и заглядывала ему в лицо с откровенным обожанием. Хорошенькая девушка была влюблена в Петра Семеновича, поставила себе целью завоевать его, но у нее ничего не получалось, и она искренне удивлялась, почему. Шурочка была очень миловидна и моложе своего начальника на целых пятнадцать лет. Глупенькой ее никто никогда не называл, и девушка знала: если бы Петр Семенович захотел, у них бы нашлись точки пересечения. Однако он почему-то не хотел. Юная докторша наводила справки на предмет личной жизни Гурова. Он жил один и, по слухам, жениться не собирался. Это могло означать следующее: либо доктор был однолюбом и все еще страдал по бывшей жене, с которой, правда, развелся давно, либо ходил к разным женщинам, решив, что одного брака ему достаточно. Оба варианта в какой-то степени устраивали Шуру. Они означали, что врач не имеет постоянной женщины, к которой питал бы чувства, а это, в свою очередь, давало девушке надежду. Помня об этом, Шура изо всех сил старалась обратить на себя внимание Гурова. Он оставался с ней любезен и корректен, но не более. Шура не знала, что бы такого необычного сделать, старалась как можно чаще попадаться избраннику на глаза, делать маленькие сюрпризы в виде вкусно заваренного кофе с домашним тортом, но все пока оставалось по-прежнему. В данный момент девушка старалась произвести впечатление грамотным и точным отчетом о состоянии здоровья больных.

— Тимофеева пришла в себя, но остается в тяжелом состоянии, — преданно заглядывая в глаза Гурову, говорила она, — все остальные — без изменения.

Проходя мимо одной из палат, молодой врач всхлипнула:

— Петр Семенович, Федотову жалко. Она же совсем молодая была.

На лице Гурова не дрогнул ни один мускул.

— Если хочешь, Шурочка, когда-нибудь стать хорошим врачом, надо учиться не только милосердию, но и черствости.

Заметив на лице девушки искреннее недоумение, врач продолжал:

— Я не говорю, что тебе не должно быть жалко Федотову. Мне тоже ее жаль. Однако надо смотреть на вещи трезво. То, что она умерла здесь и сейчас, — для нее даже лучше.

— То есть как? — не поняла Шура.

— Не тебе объяснять, какого ухода требует послеинфарктный больной. Вылечили бы мы Федотову имеющимися у нас лекарствами? Ну-ка, ответь?

Шура отрицательно покачала головой.

— Вот то-то, — удовлетворенно произнес Гуров. — Допустим, организм оказался бы покрепче и наша больная протянула бы до выписки. А дальше? Пришла бы домой в пустую квартиру, где некому воды подать и купить самое необходимое. Долго бы она продержалась?

Все, что говорил Петр Семенович, было, несомненно, правильно, но душа девушки все равно протестовала. «И все-таки», — думала она про себя.

Врачи подошли к палате, где лежала Потапова, худая маленькая женщина лет пятидесяти с лишним, с таким же диагнозом, как у покойной Федотовой. Гуров осторожно присел на край постели больной.

— Вера Ивановна! — тихо позвал он.

Потапова открыла глаза и недоуменно посмотрела на врачей. В ее взгляде ясно читалось страдание.

— Вы сможете говорить? — спросил Петр Семенович.

Больная облизнула пересохшие губы и кивнула.

— Вера Ивановна, я ваш лечащий врач Гуров Петр Семенович. Вы в курсе, что с вами?

— Инфаркт, — тихо произнесла Потапова.