Читать книгу - "История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин"

Подойдя к участковому, Калинин поинтересовался:

– На месте?

– Ага.

– Задержали?

– Ага.

– Сопротивлялся?

Лейтенант пожал плечами, поднял указательный палец и прочертил им в воздухе невидимый круг.

– Все живы?

– Ага.

Поняв, что от милиционера толком не получишь никакой информации, Калинин уверенно направился во двор, где улыбающийся спецназовец протянул ему удостоверение.

– Андрей Юрьевич, полюбуйтесь на вашего двойника. Должность, фамилия, имя и отчество ваше. Правда, звание у него покруче, чем у вас. Целый полковник в трусах.

– Растут, Алексей, люди. Растут, как на дрожжах. Это ж надо, за три месяца от капитана до полковника. Даже в Великую Отечественную войну, такого свинства не было. Но понять можно. Своя рука – владыка!

– Он, Андрей Юрьевич, говорил, мол, за особые заслуги ему полковника присвоили.

– Знаем мы эти заслуги…

Увидев Калинина, Левин и вовсе растерялся. То ли от испуга, то ли от холода у него вначале задрожали ноги, а потом и все тело заходило ходуном. Окаменевшее лицо исказила гримаса злобы, боли и отчаяния.

– Ну что, гражданин Левин, удивлен столь неожиданной встрече? – спросил его Калинин. – С нашей организацией шутки плохи.

– А-а-а-а! – понял, что влип вглухую, страшно заорал Левин и стал имитировать эпилептический припадок: упал в снег, выгнулся, закатил глаза и стал пускать кровавые слюни.

Но чекистов это не впечатлило.

– Оставьте, гражданин Левин, этот концерт для сотрудников исправительно-трудовой колонии. Вы же в Новосибирске на зоне это уже проделывали?

Слова Калинина возымели свое действие. Припадок внезапно прекратился. Левин самостоятельно встал и спросил:

– Но как?

– Что как?

– Как вы меня нашли?

– Мы террористов и других врагов нации, где бы они ни прятались, находим, а тебя – тьфу, – Калинин брезгливо сплюнул.

– И что мне теперь будет?

– Да расстреляем мы тебя или на худой конец отравим, чтобы другим неповадно было органы безопасности обманывать и их должностных лиц компрометировать.

– Как это… Почему это… Это же незаконно…

– Значит, обманывать органы безопасности законно? Меня лично дискредитировать законно? Убивать пожилых людей законно?

– Я никого не убивал.

– А отца Ирины? Он же умер. Заметь, от твоих действий. Я думаю, не составит особого труда доказать это в суде.

– Но он все равно бы умер. У него же рак был.

– Я об этом и говорю. Ты тоже все равно умрешь. Днем раньше, днем позже. Ну а пока мы соблюдем все правила приличия. Проведем обыск, допросим следующих потерпевших. Ты же, скорее всего, и этих бедных людей обманул?

– Нет. Я жениться на ней буду. У нас скоро будет ребенок. Через месяц она должна родить. Ей волноваться нельзя.

– А когда ты успел? – удивился Калинин.

– Не важно, кто биологический отец. Отец это тот, кто воспитает.

– Это вам, гражданин Левин, не грозит. Пора заканчивать ваш жизненный путь. Слишком много вы доставляете страданий окружающим вас людям.

– Я буду жаловаться, – яростно закричал он.

На крик выбежала будущая теща. Она быстро смекнула, что зятю угрожает опасность, и дико вереща, кинулась на спецназовца с кулаками:

– Что же вы делаете, ироды?

Лейтенант вытянул руку с растопыренной ладонью, отвернул от женщины лицо, чтобы она, не дай бог, его не повредила, и спокойно произнес:

– Женщина, успокойтесь.

Теща не унималась и словно пловец крутила руками, стараясь нанести лейтенанту хоть какой-то урон. Но тот не подпускал ее к себе, держа ее на безопасном расстоянии своими длинными мускулистыми руками.

Устав колошматить, она сделала передышку, осмотрелась и что есть мочи заорала:

– Убивают! Люди добрые, убивают! Помогите! Милиция!

– Да успокойтесь, женщина. Я милиция, – сказал наконец-то пришедший в себя участковый и осторожно сделал шаг навстречу к ней.

– Успокойтесь, мы из Федеральной службы безопасности. Гражданин Левин Андрей Александрович является подозреваемым по уголовному делу, возбужденного по многочисленным фактам мошенничества, – заявил следователь УФСБ.

– А при чем здесь мой зять, сотрудник ФСБ?

– Ваш зять, уважаемая Клавдия Петровна, находится в Москве. Спросите у вашей дочери. А этот тип, ее новый сожитель, ранее судимый за мошенничество Левин Андрей Александрович, который к Федеральной службе безопасности никакого отношения не имел, не имеет, и не будет иметь, кроме как в качестве подозреваемого и обвиняемого.

– Так он же говорил, что его фамилия Калинин, а зовут Андрей Юрьевич, – растерянно заявила хозяйка дома.

– Калинин это я.

Женщина округлила глаза и уставилась на Калинина. Тот, чтобы развеять ее сомнения, вытащил из нагрудного кармана куртки служебное удостоверение с паспортом, и протянул их ей.

– Вот, полюбуйтесь. Калинин – это я, – повторил он.

Она поочередно открыла документы и, бегло ознакомившись с ними, протянула обратно Калинину.

– Удостоверились? – спросил ее следователь.

Она молча кивнула и направилась в дом, где через мгновение закатила истерику. Было слышно, что она орала на дочь, которая вторила ей, визжала и всхлипывала.

– Так, давайте пройдем в хату, а то не дай бог, там что-то произойдет нехорошее, – предложил Калинин и направился к входной двери.

– Андрей Юрьевич, а что с этим делать? – спецназовец кивнул на Левина, который уже не переминался с ноги на ногу, а дрожал, как осиновый лист.

– Его тоже в дом заводите, а то еще дуба даст. Он же человек южный, к нашим морозам не привыкший, – рассмеялся Калинин и подмигнул мошеннику.

Обстановка в доме была далека от идеальной и больше напоминала быт крепостных крестьян первой половины девятнадцатого века, одним словом – убогой. Четыре комнаты-клетушки, огороженные друг от друга выцветшими и давно не стираными занавесками, располагались вокруг большой русской печи, сложенной в центре дома. Вокруг стоял спертый плотный воздух, в котором смешивались запахи винного перегара, табачного дыма и испорченной еды.

Вошедшие поморщились и тут же, словно упершись в невидимую стену, остановились как вкопанные. Из одной из комнат выглянула огромная немецкая овчарка. Она была настроена явно не дружелюбно: шерсть встала дыбом, морду исказил свирепый оскал, и вдобавок она зарычала.

– Хозяйка! Хозяюшка, – очень мягко прошептал следователь и на всякий случай отступил к двери.