Читать книгу - "Чумная экспедиция - Далия Трускиновская"

– Ты вместе со всеми, и с Митькой своим, вбежал во двор и закричал: владыка в церкви на хорах спрятался, имайте его, тащите за бороду наружу? Устин, довольно врак. Откуда ты знал, что владыка в простой рясе на хоры забрался?

Ответа не было.

– Блестяще, сударь, - сказал Шварц. - А теперь позвольте мне, в силу моего опыта, сделать заключение.

– С удовольствием, - отвечал Архаров.

– Прошу заметить, я не вел розыска по делу об убийстве митрополита, а занимался лишь мародерами. И я делаю свое заключение исходя лишь из поведения обоих обвиняемых здесь, в этом погребе, и из их слов, произнесенных добровольно, без применения средств дознания.

– Давай свое заключение, Карл Иванович.

– Владыку Амвросия выдал толпе тот, кто знал его местоположение. Сей кучер. И сейчас, обвиняя молодого человека, преступник приписал ему все свои поступки. Потому, что иного ничего для его обвинения выдумать не мог. Такое часто случается.

Архаров вздохнул.

– Повадки преступников ты лучше знаешь. Но какого рожна этот дурень все еще упорствует?

Шварц коснулся рукой Устинова плеча, от чего дьячок содрогнулся.

– Сказано - не лжесвидетельствуй, - напомнил он. - На себя на самого лжесвидетельствовать - тоже тяжкий грех. Насколько я понимаю, ты искренне изложил часть правды. А желательно услышать всю правду. Всю!

Архаров уже знал силу репутации Шварца. Теперь он в ней убедился.

Устин покосился на Ивана и вдруг, шагнув к нему, рухнул перед ним на колени.

– Прости, Христа ради! - взмолился он.

Шварц удержал Архарова, желавшего обругать Устина, да покрепче, положив ему руку на обшлаг мундира.

– С праведниками хлопот поболее, чем с закоренелыми злодеями, - тихо сказал он. - Со временем убедитесь в сем сами.

Устин, не вставая с колен, заговорил, глядя вниз, как если бы в молитвослов, по которому вычитывал ежедневное правило:

– Мы с Митенькой сперва вместе держались, потом нас толпа разлучила. Нас же несло, как щепочки весной ручьем… Гляжу - Иван, его тоже толпа тащит, я стал к нему пробиваться, думаю - он меня знает, вместе хоть к сторонке выкарабкаемся, Митеньку поищем… Тут стало попросторнее. И Иван как закричит: он в храм побежал, в храме спрятался, там его ищите! Я сперва думал - блазнится! Не мог Иван владыку выдать! А потом вдруг понял - да это же он иродов по ложному следу пустить хочет, для того и в толпу замешался! Они в церкви будут искать, а владыка тем временем скроется! И так я возрадовался его хитрости! Вознесся душой и тоже кричать стал: точно, во храме он, там его ищите!… И такая благодарность к Ивану во мне родилась - порой в пасхальную заутреню душа так не воспаряет!… Он кричит: на хорах ищите, на хорах! И я кричу: на хорах владыка! И все туда хлынули…

Устин заплакал.

– Вот так я его и выдал… - сквозь слезы и всхлипы кое-как проговорил он.

Архаров отродясь не был жалостлив. Но тут его прошибло. Без единого слова он вышел из подвала на двор и там уставился на ночное небо.

Он вспомнил себя маленького, вспомнил то, что задвинул в самые дальние закоулки памяти, чтобы вовеки оттуда не вытаскивать, вспомнил весь стыд и боль избитой до кровавых соплей доверчивости… На единый миг - но вспомнил.

Возвращаться в ледник он не хотел. Ему казалось, что теперь, когда убийца найден, довольно того, что при нем - Шварц, а гвардеец Архаров, выполнивший несуразное приказание графа Орлова, может доложить о нем и заняться своими прямыми обязанностями.

Но в такое время суток докладывать графу - значит навлекать на свою голову громы и молнии. Пусть выспится, а на фрыштик будет ему приятное известие.

Из ледника вышел Шварц.

– Ничего, ваша милость, - спокойно сказал он. - На сей раз правду удалось добыть без вспомогательных средств, и сие отрадно. Знаете ли, как далее складывались события?

– Этот мерзавец Иван увидел в монастырском дворе Устина с Митькой и понял, что они знают про его предательство, - сказал Архаров. - И они поняли, что он теперь обязан их уничтожить. Потому они и сидели запершись в Устиновом домишке. Больше-то в чумном городе им податься некуда… А потом, когда Устин ушел за провиантом, он забрался туда и заколол Митьку. Так у меня в голове все складывается. Вот только сундук…

– Что сундук?

– Я ход злодейской мысли вижу так, как если бы… - Архаров вздохнул и завершил с мрачной иронией: -… сам бы эту мысль породил. Иван понял, что, коли убрать владыку и бывшего при нем келейника, то единственный, кто знает местоположение сундука с деньгами и драгоценностями, - он сам. А коли и сам сгинет в безвестном направлении, никто его долго искать не станет - чума, бунт, сгинул человек, и ничего в том удивительного… Я и сам поверил, когда мне монахи толковали, что будто и кучер убит. Но я бы хотел понять, как далее тот сундук странствовал.

– Сколько я понял, митрополичий кучер и Кучумов в некотором родстве. Ивану был нужен человек достаточно богатый, чтобы через него пропустить найденные в сундуке деньги, и тогда бы их след совершенно затерялся, - объяснил Шварц. - Кучумов, не желая держать в доме, где полно любознательных женских особ, сундук с зачумленным добром, велел его спрятать в подвале при лавке на Маросейке. Туда наведывался этот Иван, я полагаю. Оттуда сундук уволокли мародеры, а Иван, как вы и предполагали, догадался, куда девалось его сокровище, и в отчаянии залез в ховринский дом… чего же еще?…

– Рубль. Как туда попал третий рубль?

– Ваша милость, я ничего о том рубле не ведаю. И по вашим отрывочным высказываниям судить не берусь. Будьте же настолько любезны и растолкуйте мне, что это за сложная комбинация с рублями, - попросил Шварц.

И тут Архаров покраснел.

Краснел он, понятное дело, редко. И годы не те, и не за что. Но под спокойным серьезным взглядом Шварца он вдруг осознал чудовищную бесполезность своей затеи с мечеными рублями. Раздавать их в незнакомой местности Бог весть кому на основании одних лишь смутных подозрений! И потом лишь ломать голову, где бы те рубли могли вынырнуть, чтобы образовалась сомнительная ниточка, за кою можно потянуть… Бред, околесица!…

– Коли не угодно, я не настаиваю, - хорошо скрывая удивление, сказал Шварц.

Архаров вздохнул.

– Вы дураком меня сочтете, - буркнул он.

– Весьма трудно добиться моего уважения, Николай Петрович, - отвечал на это немец. - Я бы даже осмелился сказать, что почти невозможно. Однако и в дурацкую степень я возвожу далеко не всякого. Для того нужны основательные доказательства.

– Ну так вот тебе доказательства… - и Архаров вкратце изложил затею с редкими рублями.

Надо отдать Шварцу должное - он честно пытался справиться со своим отношением к архаровскому измышлению.

– Мой Бог, - сказал он. - Но кто же так ведет розыск?! Это же совершенно формально неправильно!