Читать книгу - "Адская ширма - И. Дж. Паркер"

Акитада покачал головой и спешился.

— И так сойдет, — сказал он. — Сдается мне, этот человек скорее свидетель, нежели соучастник. Так что давайте не будем обращаться с ним сурово.

Харада даже не пытался подняться, а только приветствовал их такими словами:

— Ненавижу лошадей, и они платят мне тем же. Это ж надо, какое унизительное совпадение — я пытался удрать от неприятностей, в которые впутался по милости этого человека, не как-нибудь, а именно на его проклятой лошади.

У Кобэ был озадаченный вид.

— Да уж лучше так, чем предстать перед судом по обвинению в убийстве.

— Так все-таки убийство? — Харада покачал головой. — Я тут ни при чем.

— Тогда зачем вы украли чужую лошадь и пытались сбежать? — прогремел Кобэ.

— Уверяю вас, господин начальник полиции, я сделал это из самых чистых побуждений. Даже Конфуций одобрил бы. Не прибавляй неприятностей тому, на кого работаешь, если можешь избежать этого.

— Вы поранились? — спросил Акитада. Харада ощупал себя и покачал головой:

— Хорошо, что я прихватил с собой это одеяло. Оно смягчило удар. — Он огляделся по сторонам. Вдалеке из-за деревьев виднелся крохотный домик. — Полагаю, я могу рассчитывать на ночлег в гостеприимном крестьянском доме.

— Какое еще гостеприимство? Вы под арестом! — рявкнул на него Кобэ. — За кого вы нас принимаете? За деревенских дурачков? Речь идет об убийстве.

Харада грустно вздохнул.

— Я знал, что уловка не сработает, но попробовать стоило. Только на лошадь я не полезу.

Кобэ удивленно изогнул брови.

— Хотите идти пешком?

— Нет, может, паланкин или носилки… Кобэ разразился раскатистым смехом.

— Прямо императором себя считаете, никак не меньше. В общем, так — или поедете верхом, или пойдете пешком. Только тогда вам придется бежать бегом, потому что мы торопимся поскорее заключить вашего хозяина под стражу.

— Так вы арестовали Ясабуро за убийство зятя? — Харада наконец попытался выпутаться из одеяла и встал.

— Да, арестовал. А что вам известно об этом?

— Да в общем-то ничего. Я был пьян тогда.

— А я думал, вы употребляете вино только во время поездок в столицу, — сказал Акитада.

— Да, был такой уговор. Крыша над головой, кое-что поесть и раз в месяц попойка. Но тот день был исключением. Он прислал мне кувшин вина — кстати, очень даже хорошего, что само по себе было удивительно, — а на словах передал: дескать, это мне погреться. Ну я и стал «согреваться». Уговорил весь кувшин еще до заката. Про холод и думать забыл, спокойно уснул. Проснулся только в середине следующего дня — самочувствие паршивое, а Нагаоки и след простыл.

— А что можете сказать о дочери Ясабуро и о ее муже? — спросил Кобэ.

— О них-то? Да хуже парочки и найти нельзя. Что касается меня, то я стараюсь держаться от них подальше, когда они здесь гостят. Скачут по всему дому, будто сумасшедшие, волосы распущены, девчонка в мужских штанах, ноги задирает выше головы да верещит, словно в нее бесы вселились. А старик бьет в барабан да только подбадривает. Ну не чокнутый, скажите? А еще ноет, что я пьяница!.. Вот вы, спрошу я вас, позволили бы своей дочке так вести себя?

Кобэ этот вопрос привел в замешательство.

— Ну ладно, — проворчал он. — Давайте-ка двигаться. Не можем же мы провести остаток дня за болтовней в чистом поле.

Когда Кобэ взобрался на лошадь, видимо, ожидая, что трясущийся Харада пойдет пешком сзади, Акитада сказал старику:

— Вы можете поехать вместе со мной. Если сядете впереди, я буду вас держать и не дам вам упасть.

Харада немного подумал и кивнул. Спуск оказался нелегким, но в конце концов они добрались до главной дороги, где их ждали остальные.

Ясабуро набросился на Хараду с обвинениями и потребовал обратно свою лошадь, но его вопли были встречены равнодушием.

Со вторым седоком в седле Акитада ехал медленнее остальных, поэтому оказался в конце кавалькады. А между тем Харада постепенно успокоился и принялся рассказывать о своей жизни. Потеря семьи потрясла его настолько, что он утратил интерес к жизни и находил одно лишь утешение в беспробудном пьянстве.

— И давно вы работаете у Ясабуро? — спросил Акитада.

— Почти год.

— Стало быть, вам мало известно о представлениях, которые у них принято было устраивать?

— Да уж, немного. Я посмотрел как-то раз одно, да с тех пор больше охоты нет видеть, как они дурачатся.

— Значит, вы не принимали участия в семейных трапезах?

Харада обернулся через плечо.

— Что?! Я? Да никогда! Даже если б предложили, не согласился бы. Я работаю в садовом домике, а сплю в конюшне.

Другого Акитада и не ожидал, видя, как неразлучен Харада со своим стеганым одеялом.

К тому времени, когда они достигли столицы, Харада все еще продолжал изливать душу, но теперь по поводу своей работы. Ясабуро сдавал бедным крестьянам земельные наделы в обмен на урожай риса, который он обменивал на серебро или вкладывал в покупку новых земельных угодий. В задачу Харады входило собирать ренту и содержать счета в таком виде, чтобы ежегодные наезды налоговых сборщиков обходились хозяину наименьшим количеством потерь. О незаконных действиях он, конечно, умалчивал, но о них можно было догадаться по его тону. Сам он такого положения дел не одобрял, но выбора у него не было, поэтому приходилось мириться со столь непривлекательной участью, как служба у Ясабуро. К тому же, как он особо отметил, благодаря такой работе у него находилось время на чтение и сочинения и на периодические поездки в столицу.

Передернувшись от холода, он вздохнул.

— Наверное, не надо было мне устраивать эту ужасную скачку из преданности человеку, к которому я не питаю ни малейшего уважения.

Еще задолго до того, как они добрались до западной тюрьмы. Харада начал все больше и больше обмякать в седле и к тому времени, когда они прибыли к месту, уже крепко спал.

— Поместим его в какую-нибудь камеру, — сказал Кобэ, увидев, как они плетутся по тюремному двору — Харада, уткнувшийся носом в шею лошади, и Акитада, сосредоточенно пытающийся удержать старика в седле.

— По-моему, у него жар, так что в камеру ему нельзя, — сказал Акитада. — Ведь нельзя же допустить, чтобы старик умер в тюрьме из-за того, что натворил Ясабуро. Если вы не возражаете, я заберу его к себе домой, и Сэймэй позаботится о нем. К тому же у меня есть ощущение, что он, сам того не ведая, кое-что знает об этих убийствах.