Читать книгу - "Рам-рам - Сергей Васильевич Костин"

Деби счастливо захохотала.

— А у меня перед тем бусы лопнули, и один камешек затерялся в сумке. Я заметила его и решила тебя разыграть, — она задумалась на секунду. — А-а, тебе Саша наверно проболтался!

— Нет, это я сейчас сообразил. Кстати, где он, Саша?

— Он звонил. Из Гоа, — последовал лаконичный ответ. — И Фима опять звонил, не знаю откуда. Тоже зовет меня в Гоа!

Значит, проблема с левой казной ашрама уладилась, порадовался поручитель.

— Только одному человеку я не нужна! — продолжила Деби, щелкнув языком.

— К делу! — прервал ненужное ответвление разговора я.

— К делу! — согласилась Деби и с хрустом вонзила зубы в тост. — Ну, начнем с того, что мы тебя раскусили!

— Кто это мы и что значит «раскусили»?

— Очень просто!

Деби попыталась запихать в рот отломившийся слишком крупно кусок тоста, не справилась и, придерживая свободную сторону куска рукой, откусила еще раз. Все это она проделывала без тени смущения, не переставая улыбаться. Ее движения были, формулировал я свои ощущения, наполнены грациозной невинностью молодого здорового животного, радующегося своей силе и своему аппетиту к жизни. Я вдруг понял, что именно я утратил со времен своей молодости.

Деби наклонилась над столом, чтобы оказаться ко мне поближе:

— Мы знаем, кто ты и зачем сюда приехал!

Она откинулась на стул и довольно засмеялась. Я тоже засмеялся. Вся эта ситуация меня почему-то не тревожила — а я доверяю своей интуиции.

— В последнем предложении три неизвестных. Начнем с первого! Кто «мы»!

— Мы? — Деби совершенно очевидно нравилось разговаривать на эзоповом языке. — Скажем так: ты играешь в нападении, а мы — в защите!

Ну, это, допустим, я про нее знал уже со вчерашнего вечера. Служба безопасности ядерного объекта, это, должно быть, подразделение Шин Бет, израильской контрразведки. Меня, получается, она принимает за разведчика. Только понимать бы еще, какой страны?

— Ну, я-то там пока самый маленький человек, так, ученик! — продолжала весело болтать Деби, борясь с тостом. — Но мой начальник разрешил мне провести с тобой один разговор.

— А где же он сам? Это ведь Гороховый Стручок, да? И по цвету, и по форме! — Деби засмеялась. — В самолете я его видел, в гостинице в Дели — тоже, а потом он куда-то пропал!

— Видишь, мы в тебе не ошиблись! — довольно заявила Деби. — Но мы знали, что, — она снова наклонилась ко мне, понижая голос, — соответствующие службы тоже обязательно пошлют кого-нибудь для расследования. Нам сразу показалось подозрительным, что ты едешь в ту же гостиницу, в которой… мм… останавливался ваш человек. А в тот вечер, когда полиция пришла за его вещами, мы тебя окончательно раскололи.

«Ваш» человек! Вопрос все еще был в силе: она думает, что мы с Ромкой вместе работали на израильскую разведку, или она догадывается, что мы оба из Конторы?

Официант принес мне суп, и я обжег свои внутренности первой ложкой.

— Знаешь, — выговорил я, с трудом переводя дыхание: я зря попросил «very spicy», меня поняли буквально. — Ты сейчас просто пересказываешь мои наблюдения. Мне в самолете показалось подозрительным, что вы едете в «Аджай Гест Хаус», а в тот вечер я окончательно убедился, что этот ваш Гороховый Стручок приехал за тем же, что и я.

— Видишь! — Деби опять придвинулась ко мне поближе. — Тебе не кажется, что нам пора объединить усилия?

— Возможно, — осторожно допустил я.

— Видишь! — повторила Деби, потрепывая и пощипывая мое плечо. Она действительно была рада меня видеть! — Мой начальник согласился со мной, что все это соперничество служб, которые делают одно и то же дело — полная глупость! Это у них там наверху междоусобная война. А в окопах солдаты должны действовать заодно!

— И что вы мне предлагаете со своим начальником?

Деби откинулась на спинку стула и захохотала. Потом приложила руку к губам и понизила голос.

— Нет! Нет, ты что, действительно не услышал тогда моего предложения?

— Клянусь! Было слишком шумно, и я, наверное, отвлекся!

— Хорошо! Тогда я повторяю его. Ты говоришь нам, что ты знаешь, а мы сообщаем тебе, до чего докопались мы! И это намного скорее приведет нас к разгадке. Но ни ты, ни мы никому о нашей сделке не докладываем. Просто каждый из нас оказывается вдвое более эффективным. Даже втрое — дополнительная информация позволит каждому из нас продвинуться еще дальше.

Потом ты пишешь свой отчет, а мы — свой, и каждый приписывает наши общие достижения себе. Ну, мы там договоримся, что мы напишем, а то получится один рассказ, слово в слово.

Значит, Деби все-таки считает меня за своего! Уф!

С волками жить — по-волчьи выть! Я вступил в торг.

— Хорошо, а как я узнаю, что вы говорите мне правду, всю правду и только правду?

— То же самое я могу спросить у тебя! — резонно заметила Деби. — Это вопрос доверия. Я же могу тебе доверять?

— Разумеется!

Разумеется, нет! В этой профессии доверие занимает такое же место, как в профессии палача — чувствительность и человеколюбие.

— Ну, так как тогда?

Обмен, подумал я, если бы я, конечно, захотел на него пойти, был бы неравным. Мы знаем, кто примерно убил Ромку и почему, и даже тот предмет, из-за которого он был убит, теперь был у нас. А ребята из Шин Бет, похоже, топчутся на месте. Но ведь и у нас оставались вопросы! Вдруг мы ответим на них с помощью израильтян?

— Ты согласовала это со своим начальником. Давай я тоже поговорю со своим! Не на самом верху, — успокоил я Деби, — только на одну ступеньку выше. Я тоже хочу прикрыть тылы.

Я действительно хотел сообщить об этом предложении Бородавочнику. Он на основе любого, самой банального, расклада может придумать сложнейшую комбинацию. А здесь пахнет серьезной разведигрой!

— А мы не упустим время? — спросила Деби.

Азартная! Думает, она нашла свое место в жизни!

— Вас устроит, если через пару дней вы будете знать, например, кто и почему?

Деби прямо подпрыгнула на стуле.

— А ты уже знаешь?

Я кивнул:

— И вы узнаете, если мне дадут добро.

Я почти не блефовал. Я не был уверен только, кто именно убил Ромку: сикхи или пакистанцы.

— Но ждать нужно два дня?

— Как минимум! Может быть, три.

Деби засмеялась, но не подленько, не хитро — обезоруживающе простодушно:

— А ты не можешь сейчас сказать мне? Я буду держать язык за зубами, пока ты не разрешишь!

От неожиданности я тоже расхохотался.

— Деби, ты — прелесть!