Читать книгу - "...И дай умереть другим - Фридрих Незнанский"

– Добрый вечер, господин Кирсанов, не поверите, как я рад встречи с вами. – Турецкий вложил в приветствие весь сарказм, на который был способен.

Кирсанов высоко вскинул брови.

– Садитесь. – Прозвучало это как «садитесь и докладывайте, да побыстрее».

– У меня к вам ряд вопросов в связи с убийством футболиста «Буревестника» Константина Бруталиса, – сказал Турецкий, пристально глядя на Кирсанова и фиксируя малейшие проявления мимики, но тот и глазом не повел, сидел как мумия. – Которого вы шантажировали.

– Это клевета, – заявил Кирсанов так же бесстрастно, как и выслушал обвинение. – Кстати, не надейтесь, что вам она сойдет с рук.

Кирсанов изрек свою сентенцию и замолчал, Турецкий ничего не ответил, повисла пауза, они сидели друг против друга и каждый молча сверлил собеседника взглядом.

А за дверь-то ты меня не выставил, с удовлетворением подумал Турецкий, вот ты, голубчик, и попался: желаешь узнать, что же мне известно. Насладившись вдосталь своим замечательным открытием, он возобновил разговор.

– Есть отличный спектакль про картежников, называется «Игроки», не помню, по чьей пьесе, уж простите… Хазанов там играет чиновника-взяточника.

– Гоголя.

– Простите? Да нет, какого же Гоголя?! Чиновника-взяточника!

– Пьеса – Гоголя, – хладнокровно пояснил Кирсанов.

– А, может быть. Так вот приходит он к игрокам и прозрачно так намекает: мол, надо «смазать». А они как бы не понимают. Он говорит: «До свидания», – а сам сидит как ни в чем не бывало. Совсем как вы, Михаил Юрьевич.

Кирсанов не реагировал.

– Вы себя недооцениваете, – улыбнулся Турецкий, – неужели вы допускаете, что я явился сюда, по-блатному выражаясь, «нахалку шить»?

Кирсанов упорно молчал.

– Хорошо. Вам знакома фраза «Если контракт недостаточно выгоден – его можно совершенствовать» и ее автор? – Турецкий по-прежнему непринужденно улыбался, хотя момент наступил решающий: если Кирсанов ответит «нет» – значит, решил отпираться до последнего, значит, обвинения в шантаже его не пугают, значит, скорее всего, за ним водятся грешки посерьезнее. Если ответит «да» – значит, желает поиграть в игру «кто у кого больше выведает».

– Допустим. А откуда она известна вам?

– Мне многое известно. – Обсуждать тему несанкционированного наблюдения и подслушивания Турецкий не хотел. – Лучше пусть Кирсанов теряется в догадках насчет степени и источника его осведомленности.

– Вам известно, что Бруталис был близорук и играл в контактных линзах? – вдруг сказал Кирсанов.

– Нет. – Турецкий с трудом скрыл удивление. – Но на сегодняшний день это не редкость. Насколько мне известно, в НХЛ многие хоккеисты играют в контактных линзах.

– Бруталис ответил то же самое.

– А вы, стало быть, по-отечески ему предлагали переехать вместе со всем «Буревестником», или хотя бы его частью, к вам, в солнечное Заполярье?

– А вы считаете, что пять московских команд в высшей лиге – это не много, в самый раз? – вопросом на вопрос ответил Кирсанов и слегка улыбнулся.

– А вам известно про инцидент с допингом в Шереметьеве-2? При вылете нашей сборной в Германию? – не отставал Турецкий.

– Известно, известно. Черт знает что! Но если бы немцы нашли… Вы же понимаете…

– Да, я понимаю. А кто приложил руку, вы догадываетесь? – простодушно спросил Турецкий, совершенно не предполагая, что последует дальше.

– Понятия не имею… Бруталис?!

– Почему вы так решили? – поразился Турецкий, но виду не подал. Хотя челюсть, надо признаться, слегка отвисла.

– Ну… Он сыграл за сборную, кажется, в двух матчах. А потом ведь Катанян его упорно не привлекал.

Вот это да… Турецкий еле успел собраться с мыслями, чтобы задать Кирсанову последний вопрос.

– И на ваш взгляд, он мог в отместку за это подложить всей сборной такую свинью?!

– Мог, я вас уверяю.

Итак, снова нужно было ехать в аэропорт.

Пора было брать Парфенова.

На Турецкого навалилась тоска. Как это называется? Я вам вторично в третий раз повторяю… Нет, лучше: Шереметьево-2 – три… и еще – бис.