Читать книгу - "В поисках Леонардо - Валерия Вербинина"

– Поднеся ее к лицу, я уловила свежий запах краски, – пояснила Амалия. – У меня довольно тонкое обоняние, и я сразу же поняла, что это подделка.

Император Александр вздохнул.

– Бедный Урусов, – сказал он вполголоса. – Сколько хлопот, и все оказалось зря.

– Я бы так не сказала, ваше императорское величество, – отвечала Амалия. – Подлинный, настоящий Леонардо здесь, со мной.

Волынский остолбенел. Император, казалось, пребывал в недоумении.

– Вы хотите сказать, что «Леда» здесь, с вами?

– Да, ваше императорское величество.

– Однако вы не сказали, как… – Император остановился, о чем-то раздумывая. – Хорошо, – решился он, – давайте взглянем на нее.

Он поднялся с места. Амалия взяла сверток, развернула его, достала картину и положила ее на стол.

– Вот она, ваше величество.

Все присутствующие подошли поближе, чтобы хорошенько разглядеть знаменитый шедевр.

– Но, отец, – подал голос «медведь», – это же никакой не Леонардо! Это голая ж. а, и больше ничего!

Надо сказать, что наследник престола Александр Александрович не слишком церемонился в выборе выражений. Впрочем, факт остается фактом: с картины на зрителей бессмысленно таращилась неизвестно кем намалеванная одалиска, в которой не было ни капли сходства с «Ледой» маэстро да Винчи.

Лицо Волынского покрылось пятнами. Пирогов злорадно ухмылялся. Ай да барышня – ну надо же так обмишуриться! Ни черта, бедняжка, не смыслит в живописи.

Амалия достала из сумочки небольшую черную книжечку, похожую на записную.

– В каком-то смысле вы правы, ваше высочество, – отнеслась она к цесаревичу. – Но не совсем. Чтобы превратить эту картину в «Леду», мне потребуется стакан воды, лимон, соль…

– Бога ради, – пролепетал Волынский, – что вы еще задумали?

– А также уксус и кисточки, – закончила Амалия перечислять и улыбнулась так, что двое генералов из трех почувствовали сердцебиение, а третий в затаенных глубинах подсознания тихо возжелал овдоветь как можно скорее. – Если ваше императорское величество соблаговолит доставить сюда все, что я назвала, вы убедитесь, что я не лгу.

– Однако… – сказал император в замешательстве, – вы… э… Корсаков, распорядитесь.

И Корсаков распорядился. Да так умело, что через десять минут император держал стакан, а наследник отсчитывал капли лимонного сока, уксуса и щепотки соли. Волынский же, отойдя в сторону, тайком утирал пот со лба.

Амалия взяла кисточку, обмакнула ее в смесь, приготовленную точно по рецепту из записной книжки Висконти, и провела кисточкой по картине. Краска сползла, и вздох изумления вырвался из грудей присутствующих. Через секунду император вооружился другой кисточкой, а третьей завладел наследник, не подпустивший к ней Корсакова, и все втроем стали смывать верхний слой краски.

Когда они закончили, одалиска исчезла навсегда. Вместо нее на трехчастном деревянном панно, распрямившись во весь рост, стояла женщина, улыбающаяся неземной улыбкой. К ее ногам льнул лебедь, каждое перышко которого было выписано так тщательно, что можно было различить все пушинки до единой, а сзади расстилался фантастической красоты пейзаж: озеро, затерявшееся среди гор, и над ними – летящие облака.

Все молчали.

– C’est magnifique[24], – выдохнул наконец император. Он не мог оторвать глаз от картины.

– Oui, sire[25], – машинально пробормотал наследник.

– Великолепно, – подал голос Корсаков.

– Да, – подтвердил император. Легкое облачко набежало на его чело. – Хотя и… немного непристойно.

Амалия смотрела на женщину на картине, которой не было дела до их слов. Девушка могла бы сказать, что искусство не бывает непристойным – но здесь, перед шедевром великого мастера, это было излишне. Краска потемнела и местами осыпалась, но все же перед нею был шедевр, рукотворное творение гения, перед которым бледнели все восторги на свете.

– Но как же вы догадались? – воскликнул император.

Амалия улыбнулась.

– Видите ли, от этой картины тоже пахло краской, а между тем такого не должно было быть, ведь, судя по манере исполнения, это относится к началу века. Сначала я решила, что вижу еще одну подделку, но потом заметила, что по размеру картина совпадает с «Ледой», и вспомнила, что Висконти был умным человеком. Сообщникам своим он не доверял и, чтобы они не смогли обмануть его, нарисовал копию, а поверх настоящей «Леды» изобразил первое, что пришло ему в голову. Он знал, что сообщники не разбираются в искусстве и не смогут отличить одного от другого. Этим объяснялось и то, что он не разлучался с записной книжкой, которую носил в потайном кармане. Зачем, скажите на милость, хранить рецепты ризотто и списки карточных долгов? Конечно же, не они представляли для него интерес – главным был рецепт растворителя, с помощью которого можно удалить верхний слой краски, не нанеся вреда самой картине.

– Потрясающе, – искренне сказал император. – Это лучший подарок, который я когда-либо получал к Пасхе. Я прослежу, чтобы вас обязательно наградили за него.

– Для меня лучшая награда – видеть ваше величество, – отвечала Амалия с улыбкой.

– А что сделать с картиной? – спросил генерал Корсаков. – Выставить ее в галерею?

– Чтобы она вводила в соблазн? – хмыкнул наследник. – Вы же сами видите, что это за картина.

– Пожалуй, его высочество прав, – заметил император нерешительно. – Пусть пока повисит во дворце. Надо бы раму для нее заказать…

– И краска оставляет желать лучшего, – скрипучим голосом вставил Волынский. – Неплохо бы подновить немного нашу бесстыдницу, да и панели скрепить заново, а то они держатся на честном слове.

Все развеселились. Пользуясь моментом, Пирогов, до того державшийся в углу, подошел и взглянул на картину. Женщина показалась ему поблекшей, композиция – маловыразительной.

– Амалия Константиновна, я у вас в вечном долгу, – сказал император. И, понизив голос, добавил: – А что такое с вами, как говорят, приключилось в Америке? Из-за чего вы не смогли сразу вернуться?

Амалия засмеялась.

– О, ваше императорское величество, ничего особенного!