Читать книгу - "Не проси - Андрей Житков"

— Пусть сам выбирает: или я, или будущее материальное обеспечение ваших внуков, — твердо сказала Нина, и Николай Сергеевич не сразу нашелся, что ей ответить.

«Что за молодежь пошла? Для них же из кожи лезут, а они сами ставят палки в колеса. Хотя бы не мешали», — подумал Груздев.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты отговаривала сына и ставила его перед выбором. С ним мы уже решили, а ты можешь только помешать, — уколол он ее и попал в точку, задев больную струнку.

— Пусть поступает так, как считает нужным, — с достоинством ответила Нина, но на глаза навернулись слезы. — Я не стану мешать и даже помогу ему, — закончила она дрогнувшим голосом и взялась за ручку дверцы.

— Я отвезу тебя, — поспешил сказать Груздев, догадавшийся о ее намерении покинуть автомобиль.

— Сама доберусь. — Нина уже опустила ноги на асфальт.

— Я не ставил целью унизить тебя и хоть чем-то обидеть, наоборот…

Но она уже не слушала его, и только удаляющееся цоканье каблучков послужило Николаю Сергеевичу неопределенным ответом. Он сделал все, что было в его силах, и теперь судьба сына зависела от решения Колесниковой.

— Подождем до вечера, — шепотом произнес Груздев и включил зажигание.

Василий еще раз взглянул на часы — стрелки циферблата показывали восемнадцать часов сорок минут, а они договорились встретиться с Ниной в семнадцать тридцать. «Уже не придет, — промелькнуло в его голове. — Последнее время с ней творится что-то неладное: то опаздывает, то совсем не является на встречу». Он бросил на землю недокуренную сигарету и посмотрел по сторонам в надежде поймать свободное такси. С этим ему повезло, и через каких-нибудь пятнадцать минут он вышел из машины у дома Колесниковых.

Дверь в квартиру долго не открывали, и когда Василий собрался уходить, то услышал щелчок замка.

— Тебе кого? — поинтересовался мужчина с мокрой головой, в махровом халате на голое тело.

— Нину.

— Я ее отец, — представился Виктор Тимофеевич. — А тебя зовут Василием?

— Да, — машинально ответил парень, абсолютно ничего не понимая. Главу семейства он видел впервые.

— Подожди минуту.

Мужчина скрылся в глубине квартиры, но сразу вернулся и сунул визитеру запечатанный конверт.

— Мне? — неуверенно протянул руку Груздев.

— Если ты Василий, бывший Нинкин жених, то тебе, — усмехнулся Колесников.

— Это именно я. Но почему бывший? — Виктор настолько растерялся, что не мог сразу сообразить, что происходит. — Мне бы поговорить с Ниной или хотя бы с Натальей Михайловной, — как-то робко попросил он.

— Они больше не живут здесь, — буквально огорошил его собеседник.

— Как не живут? Где теперь я их могу найти?

— С Натальей Михайловной мы сегодня официально развелись. — Чувствовалось, что сообщение данной новости Виктору Тимофеевичу доставляло немалое удовольствие. — Она уехала из города вместе с дочкой, а куда, мне не докладывали. — И очередной щелчок двери известил парня, что хозяину квартиры больше не о чем разговаривать с ним.

Василий вышел на улицу, до конца не веря в действительность происходящего. Он не знал об утренней встрече отца с его любимой девушкой.

Василий не заметил, сколько и в каком направлении он брел, очнулся в незнакомом месте, на какой-то захолустной улочке окраины города. Он сидел на придорожном бордюре, и редкие машины обдавали его пылью, а на небе светила полная луна. Только сейчас Груздев обратил внимание, что в руках у него конверт. Василий тяжело поднялся и направился к столбу с фонарем, который разбрасывал вокруг себя тусклый свет, достаточный для того, чтобы прочитать письмо.

Василий! Мне было очень хорошо с тобой, но у нас было лишь мимолетное увлечение. Я встретила другого. Прощай и не ищи меня.

Нина

Чтобы не ронять своей чести и гордости, девушка оставила такое послание, где уверяла, что не он, а она бросает его.

— Лицемерка, — произнес вслух парень и смял письмо, но не выкинул, а сунул его в боковой карман брюк. Домой Груздев-младший явился лишь под утро.

Неизвестность гнала от Николая Сергеевича сон, и он встретил сына бодрствующим, но вопросы задавать опасался.

— Водка осталась? — спросил Василий, ничего не объясняя.

— В холодильнике две бутылки «Смирновской», сейчас принесу.

Николай Сергеевич поспешил на кухню. Он принес одну бутылку водки, минеральную воду и на двух тарелках холодную закуску. Затем разлил спиртное по рюмкам и пододвинул одну сыну. Тот молча перелил горячительный напиток из рюмки в фужер и долил емкость уже из бутылки. Не произнося тоста и не чокаясь с Николаем Сергеевичем, на одном дыхании влил в себя содержимое фужера, даже не поморщившись.

— Тяжело мне, отец, — произнес он лишь спустя некоторое время.

— С Ниной поругался? — осторожно задал вопрос отец.

— Она меня бросила. — И сын, порывшись в кармане брюк, выложил на стол смятую бумажку.

Груздев-старший поставил рюмку, которую до сих пор продолжал удерживать в руке нетронутой, взял и расправил лист, пробежав глазами рукописный текст.

«Ничего, придет время, и я сам помирю их», — подумал он, а вслух сказал:

— А кто передал тебе письмо? Ее мать?

— Ее отец, а мать уехала вместе с дочерью.

Если бы Василий не был рассеян, то заметил бы, что при упоминании о Колесникове отец недовольно скривил губы.

— Они его бросили одного?

Этот вопрос интересовал собеседника в неменьшей степени, чем остальные.

— Они развелись.

И Василий рассказал все, что ему стало известно из короткого общения с Виктором Тимофеевичем, опять не заметив, как при этом внимательно и настороженно слушает его Николай Сергеевич.

— От кого, от кого, а от Нины подобного не ожидал, — напустил он на себя удивленный вид.

— Можно подумать, что я ожидал? Как гром среди ясного неба… — И сын замолчал, не закончив мысль.

— Плюнь на все и женись на богатой, — посоветовал отец.

— Верно! — воскликнул Василий. — За это стоит выпить. — Он разлил оставшиеся полбутылки водки по фужерам, поднял свой и произнес: — Не любовь, так богатство. — В этот раз сотрапезник одобрительно кивнул и поддержал сына. Через пятнадцать минут они распевали застольные песни, разбудив соседей, которые стучали в стены со всех сторон, но они их игнорировали.

Два часа сна хмель из головы Николая Сергеевича не выветрили, но бодрости немного добавили. Он взглянул на спящего сына, решил не будить его и отправился в ванную комнату. Прохладная вода несколько взбодрила. Мысли о еде вызывали тошноту, поэтому завтракать он не стал. Надел на себя белую рубашку, темно-синий костюм и галстук того же цвета, тщательно расчесал перед зеркалом волосы и отправился на работу.