Читать книгу - "Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев"

– Прошу, извиняйте, – распахнул хозяин дверь веранды, – у меня здесь не слишком прибрано. Хозяйка… она к детям поехала… в город, значит, а сам я не великий мастер порядок-то наводить…

Мы поднялись по деревянным, истертым подошвами ступеням и вошли в помещение. Веранда и в самом деле была сильно захламлена. В углах и на столе, застеленном старой, давно потерявшей первоначальный цвет клеенкой, стояли и лежали всевозможные рыболовные снасти, части каких-то железных механизмов и непонятных приспособлений. С потолка свисали венички разнообразных трав, сильно смахивающие на заготовки какой-нибудь старорежимной колдуньи. Но осматриваться по сторонам было особо некогда. Хозяин усадьбы с усилием толкнул массивную, окованную почерневшим железом внутреннюю дверь, и мы тут же оказались в полутемном коридоре, из которого несло каким-то затхлым воздухом. Свет сюда попадал только из небольшого квадратного окошка, прорубленного над входом, и видно было достаточно плохо.

– Там мое жилище будет, – небрежно взмахнул чернобородый левой рукой, и я с трудом различил прямоугольник еще одной двери, своей прочностью явно не уступающей двери входной. – А здесь, – тонко скрипнула более современная дверь, – моя кухня располагается.

Кухня поразила меня в самое сердце. Много поездив по стране, я ни в одном крестьянском доме не видел столь роскошной кухни. Главных достоинств у нее было три. Громадная, свежевыбеленная печь с какими-то невиданными агрегатами, широченное окно в полстены, через которое открывался изумительный вид на озеро и на украшающий его горбатый остров. Главным же, третьим ее достоинством, были размеры – очень впечатляющие!

– Вот газовая плитка вмонтирована, – принялся объяснять хозяин дома буквально бросившейся к печке Сандрин, – а какая есть посуда, та стоит вон там, в серванте.

Но девушка, видимо, была занята совершенно иными мыслями.

– Александр, какое чудо, – восторженно потянула она меня за рукав, – ты только посмотри на это великолепие!

– Ну, печь, ну и что? – я вывернулся и попытался вернуться к созерцанию озера.

– Ты просто ничего не понимаешь! – воскликнула Сандрин. – Эта печь построена совершенно по особому… – она запнулась, с трудом подбирая нужное слово, – сценарию! Подобные сооружения я не раз встречала в исторических деревнях Бретани и Нормандии. Но чтобы встретить то же самое здесь?! Смотри, какой тут выстроен старинный сводчатый очаг! Вторая топка для плиты! Заметь, что чугунная плита собрана прямо между очагом и дымоходом! А каминная полка?! Какая характерная примета европейского сельского обихода!

– Ой, да какая разница, – повернулся я к настороженно замершему в углу комнаты хозяину. – Подумаешь, невидаль какая – старый очаг! Самое главное, чтобы чайник можно было вскипятить. А уж как ее построили – не наше дело.

– Пойдем, э-э-э… любезнейшие, пойдемте сюда, – чернобородый торопливо скатился по ступенькам ко второй двери, опущенной значительно ниже уровня пола кухни. – Посмотрите вашу спальню.

Спустившись вслед за ним, мы увидели нечто вроде предбанника, пол которого был сложен из плотно вбитых в землю кирпичей. Отсюда также вели две двери.

– Здесь у меня зимний туалет, – чуть-чуть приоткрыл одну из них хозяин дома, – и хлев. А тот коридорчик, что справа, ведет прямо на сеновал.

Коротенький коридор с двумя маленькими окошками привел нас в просторное помещение, укрытое от дождя односкатной крышей.

– Окон здесь нет, – щелкнул выключателем чернобородый, – но зато есть лампочка. Ну как, годится место для ночлега?

Я молча осмотрелся вокруг. Две трети помещения были завалены свежим, источающим умопомрачительные запахи сеном. Для каких-либо передвижений нам оставался лишь небольшой пятачок, примыкающий к двери из коридорчика.

– По-моему, очень романтично, – бойко высказала Сандрин свое мнение. – Вещи можно будет сложить вот сюда, – указала она на протянутую вдоль стены узкую полку. – А одежду развесим прямо в коридоре. Поможете нам вбить здесь несколько гвоздей? – улыбнулась она застывшему в ожидании нашего решения хозяину дома.

– Конечно, конечно, – часто закивал он, – прямо сейчас и озабочусь.

– Нам нравится, – кивнул и я.

– Что ж, тогда давайте знакомиться, – радостно протянул мужчина правую руку. – Меня все зовут Болеслав Мартынович. А вас мне как величать?

– Сандрин Андрогор, – поклонилась моя спутница.

– Александр Григорьевич, – протянул я руку в ответ. – А нашего спутника зовут Михаил Александрович.

– Очень, очень приятно, – руки хозяина отчего-то были холодны как лед, и мне на секунду показалось, что я попал в волчий капкан: настолько крепко была захвачена моя ладонь.

После взаимных расшаркиваний и поклонов мы отправились в обратный путь. Прошли через коридорчик, повернули налево, открыли дверь и по трем высоким ступенькам вновь попали в кухню. Теперь я увидел ее как бы другими глазами. И массивный дубовый стол, обставленный шестью подобранными по стилю стульями, и резные полки с тарелками и расписными глиняными макитрами, и даже… люстру! Я так и застыл, недоуменно глядя на потолок. Люстру, явно старинную, из потемневшей от времени бронзы, на крестьянской кухне я встретить не ожидал никак.

– Это все старинные польские вещи, – подхватил меня под локоть Болеслав Мартынович, – еще с войны. Собственно, они здесь появились после того, когда дом был построен.

– Странно, что он стоит так далеко на отшибе, – послушно двинулся я к выходу, – совершенно вне остальной деревни.

– Ничего странного, – услышал я в ответ. – Просто здесь раньше был лагерь для военнопленных. Да, да, самый настоящий лагерь, не удивляйтесь. И дом этот возводился для его начальника. Видите, какие тут бревна на стены положены? Им еще сто лет простоять не слабо. А все остальные бараки сколачивались из досок, и от них уже давно ничего не осталось.

– И что же эти военнопленные здесь делали?

– Точно не скажу, не знаю. Возможно, работали на песчаном карьере. Река тут есть неподалеку. Дубровкой зовется. Так там она нанесла столько чистейшего песка, что из него выстроили и станцию в Езерищах, и почти все тамошние дома. Этот лагерь до пятьдесят четвертого года здесь работал. Такие вот дела.

Хозяин дома умолк и, выйдя на крыльцо, озабоченно осмотрелся по сторонам.

– Пес мой куда-то запропал, – еле слышно пробормотал он. – Вечно черт его уносит, когда не надо…

– Прибежит, – беспечно пожал я плечами, – проголодается и прибежит.

– Я не про то, – нахмурился чернобородый, – боюсь, как бы он на вас не напал. Уж больно ретив к чужим-то, на дух не переносит. Но не беспокойтесь, я его на цепь посажу, как явится.

Пока наш хозяин занимался поисками собаки, я догнал Сандрин, которая, о чем-то глубоко задумавшись, медленно шла по направлению к озеру.

– Как тебе жилье? – пристроился я рядом.