Читать книгу - "Предательство в Неаполе - Нил Гриффитс"

— Луиза!

Она не отвечает, смотрит в сторону.

— Луиза! Что происходит?

Лицо ее мрачнеет.

— Ничего не происходит.

Обманывает. Не смотрит на меня. Беру ее за подбородок, поднимаю ее голову, чтобы посмотреть в глаза.

— Луиза, я хочу знать, почему ты раньше мне этого не сказала.

Сдерживаюсь, чтобы не кричать. Люди, входящие и выходящие из банка, оглядываются на нас. Интересны мы только тем, что пытаемся держать себя в руках, — диковинка в Неаполе.

— Джим, прошу тебя. Не надо.

— Не надо чего?

Луиза отстраняется и снова опускает голову.

— Он просил не говорить. Вот и все. Я и не сказала. Какая теперь разница, если ты скоро уедешь?

Для Луизы это всего лишь обычное свидание с мужем, повседневность, из которой состоит ее жизнь. Странно только ее обещание держать это в тайне.

— С чего ты решила, что он попросил тебя молчать? — Поверить не могу, что мы зашли так далеко. Я просто не понимаю, что творится.

— Джим, я не знаю. Он часто говорит такие вещи. Избегай людей. Журналистов.

Меня это не убеждает, и Луиза это понимает.

— Извини, Джим. Я не подумала.

Луиза расстроена. Да, не таким она представляла наше расставание.

— Ладно, тебе лучше идти, — выговариваю я наконец.

Она кивает. Глаза грустные, застывшие, усталые.

— Обещай, что ты будешь осторожен. Обещай мне!

«Провались они, все эти обещания», — думаю я.

Луиза не умолкает:

— Надо иметь в виду, что сейчас Джованны уже хватились и разыскивают. Пойми наконец, что у них связи по всему городу. Станут искать тебя. И если найдут… — Она поднимает руки к моему лицу, длинные тонкие пальчики, дрожа, пробегают вдоль раны. — Они сотворят что-нибудь похуже. Джим, ты должен понять, что это уже больше не игра. Они убьют тебя.

Голос Луизы звучит настолько спокойно и отрешенно, что я не очень понимаю, зачем она это говорит: ее слова — просто-напросто еще одно предупреждение, а их в последнее время мне сделали уже немало. Но, заглянув в глаза Луизы, я осознаю: это предупреждение — последнее. Отныне никто больше не побеспокоится о том, что со мной может случиться.

Луиза в последний раз целует меня и шепчет:

— Иди.

Я неловко пробираюсь сквозь толпу на проспекте Умберто, а в голове чередой проносятся события последних трех недель: дружба с Алессандро, вспышка угасшей было любви к Луизе. Дальше все как в кино: безудержный секс, тайный сговор с Джованной, нападение Лоренцо Саварезе. На этом игры кончаются. Бросить Джованну я не могу. А удирать надо немедленно. Если же меня поймают, то наверняка убьют. А это не игра, где действуют свои правила. Угрозы, насилие — это я испытал. Даже сейчас я воображаю, что, если преследователи настигнут меня, мне удастся уговорить их разобраться, взывая к пониманию, разуму, здравому смыслу. В голове не укладывается, что из этого скорее всего ничего не выйдет. Сознаю, что положение мое не из лучших. И в данный момент я должен принять решение исходя из того, что меня могут убить. Возьмут и убьют. Убьют меня. Меня.

На другой стороне улицы я оборачиваюсь в надежде в последний раз увидеть Луизу. Увы, ее уже нет. Я осматриваю улицу, вглядываясь в каждую фигуру, которая может оказаться Луизой. Хочется вернуться, найти ее, сжать в объятиях. Может быть, моя настойчивость заставит ее одуматься, и тогда судьба соизволит указать нам достойный выход. Увы, Луиза ушла. Ушла на встречу с Алессандро. Своим мужем.

Направляюсь к Меццаканноне. Чутье подсказывает мне, что нельзя стоять на месте, а улица сейчас пустынна — ни машин, ни людей. Но тут распахиваются ворота университета, и в считанные секунды я попадаю в окружение сотен студентов, заполонивших тротуар, всю улицу. Я оказываюсь в центре толпы: откуда ни возьмись появляются «веспы», на тротуаре ступить негде из-за наваленных рюкзаков. Все вокруг болтают, спорят, смеются. Тысячи рук жестикулируют, указывают в разные стороны с пылом, страстью, уверенностью. Меня толкают, пихают, теснят. Я совсем растерялся. При попытках перейти на ровный шаг тут же ладони, руки, локти толкают меня и спереди и сзади. Внимания на меня не обращают, и я даже радуюсь собственной неприметности, но в этот момент палящее солнце делает свое дело. Пот скатывается в глубокий порез у меня на лбу — как будто на рану снова льется коньяк: от боли я едва не теряю сознание. Начинаю пробиваться вперед, проталкиваться сквозь скопление оживленно беседующих людей. Студенты недовольны: кто-то осмелился прервать поток их красноречия. Орут, ругаются, плюются.

— А ну, мать вашу, прочь с дороги, — говорю я, раздвигая мальчишек, загораживающих мне путь.

Со всех сторон мне в ответ несется брань. Сипловатые голоса юных неаполитанцев придают их ругани поразительную сочность.

Наконец выныриваю из толпы. Рубашка промокла насквозь и липнет к телу. Деньги! Деньги-то у меня еще остались? Ощупываю карманы. Все вроде на месте. Перехожу на теневую сторону улицы.

Прислоняюсь к стене. Шагах в тридцати от меня полицейская машина. В ней курят полицейские. Я тяжело дышу, обливаюсь потом, руками упираюсь в колени. Лица моего им не видно. Полицейские равнодушно наблюдают за мной. Запрудившая дорогу толпа студентов их, судя по всему, не беспокоит. А вдруг полиция здесь по мою душу? Может так быть? Для этого Луиза должна была рассказать Алессандро, где она меня оставила (мне не верится, что она проговорилась), а он должен был распорядиться, чтобы меня выследили, — и все это за пять минут. Рассуждай здраво, говорю я себе, упершись взглядом в тяжелый серый камень тротуара. Я должен на что-то решиться. Бежать сейчас же. Спасаться. Ехать на вокзал к Джованне? Подвергнуть риску нас обоих. Мой мозг кажется безжизненным, как камень под ногами.

Я выпрямляюсь и бреду по улице. Мое разбитое лицо вызывает у полицейских интерес. Из окна машины вылетает окурок и падает в паре шагов от меня, прямо у меня на пути. Пустяк. Мне не надо обращать внимание. Пока я не покину Неаполь, всякий встречный будет мне казаться потенциальным убийцей. Проходя мимо машины, стараюсь принять беспечный вид, невзирая на разбитое лицо, не замечая тупую боль, что не отпускает меня уже много часов. Я всего-навсего турист. Полицейский, сидящий рядом с водителем, смотрит, как я прохожу мимо. Рука его тянется к рации в машине. Пустяки, уговариваю я себя. Просто от скуки ему любопытно, что это за турист такой, с разбитой мордой, есть на что посмотреть… а по рации он докладывает просто потому… ну, не знаю, просто докладывает. Не обращай внимания, у тебя есть дела поважнее: Джованна наверняка уже ждет на вокзале, рано или поздно Лоренцо попытается ее найти. И я почти уверен, что Алессандро догадался: Луиза ходила не в колледж. Он слишком проницателен. Жалкие мгновения отделяют меня от той минуты, когда двое мужчин независимо друг от друга сообразят, что их драгоценные женщины со мной. Может, мгновения эти уже пролетели. И теперь Алессандро в своем величественном доме на холме и Лоренцо в своей мрачной квартире в самом сердце Форчеллы стали моими преследователями. Весь Неаполь охотится за мной.