Читать книгу - "Самая черная птица - Джоэл Роуз"

На мгновение взгляд По прояснился. Потом пелена упала снова.

— Что вы имеете в виду?

— Я узнал почерк на фронтисписе. Откуда она у вас? Даже и не думайте врать! Нужно ли мне еще раз напоминать вам: добропорядочные граждане всегда говорят правду! Я хочу, чтобы вы знали: несмотря ни на что, считаю вас добропорядочным гражданином нашего города, сэр.

— Мне сообщили, что по некоторому адресу на Принс-стрит ожидает посылка, — сказал поэт. — Ничего более. Мне сказали, что это книга и она ничего не стоит. Там была рукопись. Я узнал почерк и стихи.

— Какая марка была на посылке?

— Ничего не было. Там просто значился адресат: «Ворону».

— Что вы подумали на этот счет?

— Поначалу — ничего. При моем ремесле такое часто случается. Каждый думает, что умеет писать, и хочет быть опубликованным. Я ничего не подозревал, покуда не увидел почерк.

— А потом?

— Потом я подумал, что Джону Кольту не следовало оставлять подобных улик. Ведь это доказательство того, что он жив.

— В самом деле. А что за заведение на Принс-стрит?

— Притон Зеленой Черепахи.

— Зеленой Черепахи? — Хейс на минуту задумался. — Вы знаете, кто такой Томми Коулман, мистер По?

— Конечно, в «Томбс» он сидел в камере смертников напротив моего приятеля. Если верить газетам, этот ирландец мертв.

— Не более мертв, чем Кольт. Вы бы узнали его, если бы увидели?

— Ну, если он встанет из могилы… не знаю. Возможно.

— Кого-нибудь узнали в той пивной?

— Черепаху. Эту женщину невозможно забыть.

— Она сама отдала вам рукопись?

— Да.

— Там был кто-нибудь еще?

— Еще один член банды Томми Коулмана: хромой, с парализованными рукой и ногой.

— Щебетун Тухи?

— Это его имя?

— Прозвище.

— Там были и другие. Я слышал голоса. Они назвали еще одно имя. Я не помню, какое именно… — Поэт щелкнул пальцами. — Оссиан! Именно так.

— Оссиан? — Хейс снова задумался. — Мистер По, вы не могли бы принести рукопись Кольта?

«Из-под пера человека, который должен остаться безымянным…»

Несмотря на раздражавшие увеличительные линзы, констеблю пришлось прищуриться, чтобы полностью разобрать надпись на титульном листе. Сомнений быть не могло: перед сыщиком лежал тот самый поэтический опус, над которым он уже ломал голову на следующий день после побега заключенных.

Свершилось; однако ужасный страх

Меня охватил — тела коснуться.

Не мог бороться со мною прах,

Но я желал, чтобы он мог очнуться.

Схватить и ударить меня, как едва

Мгновенье ли, два тому назад.

Я голову поднял — но она

Скатилась обратно, в кровавый ад.

Что же мне делать с ношей такой?

Скорей запихни, засунь тело в ящик!

Толкай. Сильнее! Коль хочешь, спой

Песню его. Погоди. Оглянись!

Пихай! О, как ты неловок! Давай!

Рассвет над землей — все светлей и светлей.

Птицы щебечут; толкай, пихай

Тело внутрь — и беги скорей!

Всего через час проснется народ

И с грохотом двинется по мостовой.

Прочь! Спасай свою жизнь!

Ну вот —

В последнем жилище обрел он покой.

Когда Хейс вернулся к экипажу, Бальбоа сидел под кленом, доедая принесенный из дому завтрак.

— Еще кое-что, мистер По. — Детектив обернулся к поэту. — Меня беспокоит некоторое сходство судеб Мэри Роджерс и миссис Осгуд. Я не хочу верить в то, что вы повинны в гнусных деяниях, однако налицо связь с обеими женщинами. Если бы я задал Фрэнсис следующий вопрос: «Предлагал ли вам Эдгар сделать аборт?» — что бы она ответила?

— Сэр, я никогда не посоветовал бы подобного Фании. Она — мать двоих детей. Сама мысль о том, чтобы пресечь жизнь невинного младенца, разумеется, была бы ей ненавистна. Но я не предлагал этого.

— Послушайте, мистер По, ведь это очень серьезно. Существовала ли между Джоном Кольтом и Мэри Роджерс какая-то тайная связь?

Поэт колебался.

— Нет. О чем вы?

— Есть ли вероятность того, что девушка предпочла вашего приятеля? Пожалуйста, не отвечайте сразу. Я хочу выяснить: возможно ли, что именно этот молодой человек повинен в преступлении? Если он был любовником жертвы, такое могло случиться. Допустим, он счел необходимым аборт, принимая во внимание отношения с Кэролайн Хеншоу. Давайте представим на минуту: после гибели несчастной леди, которую он, быть может, любил, в душе юноши возник целый вихрь эмоций. Мистер Кольт буквально обезумел от горя и досады на самого себя. Его душевные влаги забродили, разогрелись, закипели, переполнили чашу — и исторглись наружу, результатом чего стало странное, бессмысленное убийство Сэмюела Адамса.

Писатель внимательно смотрел на Хейса.

— Я спрашиваю вас как профессионала, По. Взываю к вашей проницательности и интуиции. Дочь ругает меня, говоря, что интуиция — принадлежность старого мира, а в наши дни бал правит логика. Она называет вас мастером логических рассуждений. Возможно ли, что Джон Кольт виновен не только в убийстве издателя, но и в смерти девушки?

Поэт колебался. Потом произнес с запинкой:

— Возможно. Я не знаю… Возможно.

— Нет никаких сомнений, что Мэри ушла от вас к своему убийце. Есть ли у вас какие-нибудь предположения к кому?

Эдгар заплакал.

— Нет.

— Возможно ли, что она ушла к Кольту?

— Честно говоря, я не знаю.

Несчастный повернулся спиной к главному констеблю и заковылял обратно, к своей семье, а Хейс еще долго смотрел ему вслед.