Читать книгу - "Агасфер. Золотая петля. Том 1 - Вячеслав Каликинский"

Зима 1919–1920 годов для всех сибиряков, издавна обживших старый Московский тракт, выдалась беспокойной. С декабря ожила и словно сошла с ума железнодорожная колея Транссиба. Поезда катились по ней в сторону Иркутска безостановочно – такого старики не помнили со времен Русско-японской войны. Будто вся Россия сорвалась с места и помчалась к Великому океану. Ожил и слегка захиревший со времен постройки железной дороги старый тракт. По нему на восток шли пешком и ехали на телегах и розвальнях беженцы из центра России. Добравшись до очередного села, они, словно саранча, кидались искать пропитание – молили, требовали, отбирали угрозами. Вместе с беженцами на сибирские просторы пришел страшный сыпняк.

Тиф не щадил ни старого, ни малого. От него вымирали целые улицы и слободы. Люди заколачивали окна изб и с последним скарбом устремлялись вслед за беженцами, на восток. Станции и некогда богатые торговые села обезлюдели.

Не обошла беда стороной и блокпост со старинным наименованием Чалдон.

Когда-то слобода Чалдонская была упомянута в плане межевания земель Иркутской губернии за 1800 год, с указанием населения – 465 человек. Поселок возник как почтовая станция на Московском тракте. Для освоения здешних земель сюда было послано 30 семей из Илимского края и Иркутского уезда. Главным занятием чалдонцев, помимо исконных крестьянских работ, был извоз. Подсобными промыслами жителей были лесной и дровяной, а также охота. Здесь строились постоялые дворы, мелочные лавки. Со временем в Чалдоне появились три церковно-приходских школы: одноклассная мужская, одноклассная и второклассная женские. В селе были водяная и паровая мельницы, три кузницы. Была в селе, само собой, и пересыльная этапная тюрьма, где останавливались каторжники, проходившие в Иркутск и далее в Забайкалье. Тюремный комплекс состоял из двух деревянных бараков, которые были рассчитаны на 100–200 человек. Каменными в Чалдоне были лишь два купеческих лабаза да часовенка, возведенная на пожертвование купцов.

А что до названия села… Чалдoнами в Сибири издавна именовали коренных обитателей, потомков русских поселенцев, вступивших в брак с аборигенками. Так же на Дальнем Востоке называли неграмотных людей, бродяг, беглых каторжников.

Молодых мужиков на блокпосту не было уже давно, с самой германской войны. Сибиряков старших призывных возрастов силком уводили появлявшиеся на тракте разноцветные агитаторы и командиры – красные, белые, анархисты.

А в 1919 году в Чалдоне случился большой пожар. Тушить его было некому, и огонь беспрепятственно и победно прошелся по селу, оставив после себя кучи головешек и закопченные трубы деревенских печей. От того пожара каким-то чудом уцелели лишь маленькая, в полтора десятка дворов, пристанционная слобода да отдаленный от Чалдона хутор Выселки, где особняком жили два зажиточных семейства.

В пристанционной слободе когда-то селился с семьями небольшой железнодорожный персонал блокпоста. Нынче в слободе из мужского населения остались одноногий дед Михей да его внук Енька, которому на прошлую Троицу исполнилось четырнадцать лет. Остальное население слободки было бабьим – старухи, солдатки и вдовы. Благодаря им, бабам, блокпост и выживал в суровые зимы последних лет, когда на станцию перестали привозить казенные колоды лесин для отопления и керосин для сигнальных фонарей.