Читать книгу - "Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров - Виктор Мережко"

Воровка сняла с пальца еще один крупный перстень, передала бандерше.

— Хватит?

Гала пожала плечами:

— Постараемся уложиться в такие деньги. — И поинтересовалась: — В залу не сходишь?

— Клиент есть?

— Смотря какой. Ты ж в койку, принцесса, не пойдешь?

— Мне интереснее поговорить по душам.

— Есть один такой, — улыбнулась Гала. — Который месяц ходит сюда и ни одной девкой не попользовался. Все тянет его на беседу.

— Может, студент?

— Не, для студента уже немолодой. Да и жуть, какой богатый. Был большим пароходчиком, пока жинка не бросила и не убежала с цыганом. Теперь вот, бедного, на разговоры тянет.

— Нужен паспорт.

— Это большие деньги.

— Заплачу.

— На какую фамилию?

Сонька задумалась.

— Софья Сан-Донато… Монако.

* * *

Зал, как и кабинет Галы, был выкрашен в красный цвет, плафоны по углам горели чадно и тускло, от курева висел густой тягучий дым до потолка. Играла забивная музыка, все столы были заняты. За каждым столом — мужики, девки вперемешку с вином, шампанским, водкой.

Сонька вошла в зал, неторопливо огляделась. Заприметила маленький стол в самом уголочке, направилась туда.

К ней тут же подлетел половой, расшаркался:

— Чего изволите, мадам?

— Бокал шампанского.

Парень испарился, воровка медленно огляделась, и в ее поле зрения тут же попался худощавый господин в пенсне, одиноко коротающий время, тот самый бывший пароходчик. Он был достаточно пьян, тем не менее заприметил симпатичную женщину за отдельным столиком и заинтересованно повернул к ней тяжелую голову.

Половой протолкался через хмельную толпу, подняв над головой поднос с полным фужером, с шиком поставил его перед мадам и на всякий случай представился:

— Василий. Если что, кликните, мадам!

Сонька взяла бокал, пригубила. Пароходчик продолжал смотреть в ее сторону.

От другого стола поднялся толстый потный человек и направился к одиноко сидящей даме.

— Пардон, мадам… Могу ли я…

— Не можете, — оборвала его Сонька. — Будет надо, сама подойду.

— Мисс!.. Буду ожидать с нетерпением, — пообещал мужчина и вернулся к своему столу.

Пароходчик выждал какое-то время, нетвердо поднялся и двинулся к воровке.

— Прошу меня простить, госпожа… — Он дотянулся до руки Соньки, поцеловал. — Генрих Пугач. Рискую получить отказ, тем не менее позвольте занять на несколько минут ваше внимание.

Сонька милостиво кивнула, господин присел на краешек стула, внимательно посмотрел на девушку.

— Мне бесконечно знакомо ваше лицо.

Она пожала плечами и произнесла с легким акцентом:

— Может быть…

Бросив взгляд на его пальцы, воровка увидела крупные и, судя по качеству бриллиантов, очень дорогие перстни. Пароходчик не сводил умоляющего взгляда с воровки:

— Подскажите, напомните, иначе я потеряю покой на долгое, очень долгое время.

— Вам будет нелегко вспомнить, — лукаво улыбнулась она. — У вас была слишком бурная жизнь.

— Да, это правда… И все же?

Сонька помолчала, наконец, опустив в некоторой неловкости очи, произнесла:

— Помните Неаполь, Генрих?

— Неаполь? Конечно помню. А что там было?

— Значит, не помните. Лучше я замолчу.

— Говорите. Умоляю, говорите! — пароходчик махнул половому, приказал: — Василий, бутылку лучшего шампанского для дамы!

— Слушаюсь, господин Пугач.

Генрих перевел взгляд на Соньку:

— Что же было в Неаполе?

— В Неаполе у нас была любовь, — тихо ответила девушка.

— С вами?!

Лицо девушки стало жестким, она приказала:

— Оставьте меня!

— Нет-нет! Простите меня! Я последние годы много пью, у меня все смешалось в голове… Как вас зовут, мадемуазель?

— Лючия. Лючия Пироттели. Вы приезжали в наш город по контрактным делам.

Пароходчик уставился на нее пристальным, влажным взглядом, потом совсем тихо произнес:

— Боже… Боже мой… Это вы, Лючия? — взял ее руки, стал целовать часто и страстно. — Как же я мог забыть? Как я мог?

Сонька убрала руки, вытерла платочком повлажневшие глаза.

— Я знаю, что у вас проблема, вас оставила жена. Поэтому я сочла возможным прибыть на несколько дней в Одессу, увидеть вас и сразу же забыть.

— Почему, забыть?

— Все просто, Генрих. Вы забыли девушку, она забыла вас.

— Нет! Не надо. Не делайте этого. — Он снова начал целовать ее руки.

— У вас растет сын, господин Пугач, — сообщила спокойно Сонька, глядя ему прямо в глаза.

— Что?

— Я родила сына.

— У меня… сын?

— Да. Ему уже пять лет.

Потрясенный пьяный пароходчик некоторое время переваривал свалившуюся на него новость, затем взял бутылку шампанского, налил себе полный фужер.

— Я хочу выпить. За вас, Лючия. И за моего сына.

Когда он выпил, Сонька позвала полового и приказала:

— Рассчитайте меня.

— Вы хотите уйти? — схватил ее за руки Генрих. — Не делайте этого, Лючия!

— Нет, — печально усмехнулась она. — Я увидела вас, отца своего ребенка. Я удовлетворена. — Открыла сумочку, тихо ахнула: — Боже! Я забыла в отеле деньги.

— Это судьба! — воскликнул пароходчик. — Вы не уйдете. — И он приказал половому: — Пошел вон, Василий! Счет — на мое имя!

— Слушаюсь, господин Пугач.

Сонька опустилась на стул, стала отрешенно и грустно смотреть в сторону. К их столику снова подвалил тот самый полный господин, что уже пытался ухаживать за Сонькой.

— Мадам, — довольно агрессивно промычал он, — это неправильно. Одному отказываете, а с другим шашни крутите.

Пугач поднял на него глаза:

— Что желаете?

— Мадам желаю!

— А бутылкой по черепу не желаете? — Пароходчик решительно поднялся, взял со стола бутылку.

— Босяк, черепа здесь два! — Толстяк схватил пароходчика за сорочку и рванул на себя. — Размозжу паскуду!

Завязалась потасовка, к дерущимся бросились здоровенные мужики из охраны и половые. Они с трудом растащили их и повели упирающегося толстяка на выход.