Читать книгу - "Без гнева и пристрастия - Анатолий Степанов"

Ксения усмехнулась невесело.

— Ты, конечно, мерзавец, Денис-Георгий. Но почему же ты такой несчастный мерзавец?

Он тоже усмехнулся и ударил по газам. Мотоцикл слегка занесло на развороте, и ответ он уже кричал, стремительно удаляясь:

— Стокгольмский синдром, Ксюша!

Он исчез. Она дошла до ближайшей березы, сорвала листок, растерла в пальцах, учуяла пронзительный запах живой зелени и прижалась щекой к бело-черному колючему шершавому стволу.

Старый мотоцикл на малой скорости катил по самому краю крутого обрыва. Здесь когда-то был карьер, в котором добывали ценную белую глину, но не то глина закончилась, не то энтузиазм добывателей иссяк. Во всяком случае, карьер забросили, и в нем ручьи, подземные ключи, снег и дожди образовали мертвое озеро с бело-мутной водой. До ближайшего жилья было далеко, рыба в этой молочной мути не водилась, да и купаться здесь — удовольствие ниже среднего. А потому — решительное и все позволяющее безлюдье. Денис-Георгий по более темной воде определил глубокое место. Он заглушил мотор, снял с заднего сиденья рюкзачок, бросил его на землю, снова дал по газам и, разогнав мотоцикл, направил его к обрыву, ловко выпрыгнув из седла. Дважды высоко подпрыгнув на последних неровностях обрыва, «Иж», как азартный пловец с разбегу, нырнул в воду и пропал. Только легкие пузырьки выскакивали на том месте, где он сгинул. Потом и они исчезли.

Денис-Георгий, закинув рюкзачок за спину, шел бесконечным заболоченным полем, шел до тех пор, пока не заметил черную точку, которая по приближении превратилась в противоестественный здесь могучий джип. Не дойдя до машины шагов двадцать, он остановился и осмотрелся. Все как оговорено: на многие сотни метров вокруг плоская равнина, где не спрячешься, не затаишься. Он подошел к джипу, открыл дверцу, не влезая, повернул ключ зажигания и отскочил в сторону. Мотор заработал, и взрыва не было.

Но был выстрел, пуля попала точно в глаз, который превратился в темно-красный шар. Денис-Георгий постоял мгновение, пал на колени и рухнул животом вниз. Рюкзачок на его спине возвысился малым горбиком.

Они выбрались из незаметного окопчика и не спеша направились к джипу. Первым к покойнику подошел Альберт. Увидел, что стало с глазом Дениса-Георгия, и похвалил:

— А ты стрелок ничуть не хуже Эвы.

— Может, об Эве говорить не будем, дорогой?

Альберт мимо ушей пропустил просьбу кавказского джентльмена.

— Я о твоем выстреле. Хотя расстояние всего-то метров триста…

— Похвалил, а потом сомневаться стал, да?

— Просто похвалил. Обьпци-ка его!

Арсен глянул на свои тяжелые башмаки и твердо сказал:

— Не мое дело.

Не его — так не его. Альберт, осторожно обшарил карманы покойника. Что нашел — сложил в кучку. Распотрошил рюкзачок. Нужное отобрал, остальное вновь сложил в рюкзак. Отобранное кинул в пластиковую сумку. В руке у него остались четыре плоские книжечки.

— Четыре абсолютно чистых заграничных паспорта с настоящими визами. Остается только поменять фотографии. Сбрей свои усы и щетину. Да, хорошо бы перекраситься в блондина. И нет вопросов.

— Все сделаю. Давай ксивы.

— Сделать-то сделаешь, но как? Сфотографируешься и передашь фотки мне, — непререкаемым тоном сказал Альберт и спрятал паспорта во внутренний карман своей кожаной охотничьей безрукавки. — А что с ним делать? — Он кивком указал на бесформенную груду, еще недавно бывшую человеком. — Может, могилу выроем?

— Пусть здесь валяется. Могилу ему… Ишь барин.