Читать книгу - "Когда отступит тьма - Майкл Прескотт"

Это должна быть лампа, и в ней должен быть керосин. Она не позволит Вселенной обмануть ее надежды еще раз.

Туннель был тесным. Эрика с трудом протискивалась в него, тяжело дыша. От страха по телу бежали мурашки, череп заполняло странное пульсирующее давление.

Стены находились очень близко друг к другу. Ни пространства, ни воздуха, от страха у Эрики сжало грудь, и она почувствовала, что тонет — в черных водах Эгейского моря, — задыхаясь, погружаясь в небытие.

Она подавила желание повернуть обратно.

«Нет, иди, ты уже почти на месте».

И в самом деле, Эрика была уже близко. Достаточно близко, чтобы рассмотреть — да, слава Богу, это лампа, такая же, какую она разбила в тронном зале.

Она стояла на полу, заброшенная, покрытая известняковой пылью, За ней поднималась плоская белая стена. Тупик.

Забыл Роберт эту лампу или поставил здесь с какой-то целью?

Ответ не имел значения, если в лампе был керосин.

Спичка начала потрескивать.

— Нет!

Это слово прозвучало рыданием.

Если спичка сейчас погаснет, она не сможет зажечь лампу.

Эрика стала протискиваться быстрее, молясь, чтобы ей хватило времени.

Проход расширился примерно на фут, и она получила возможность преодолеть оставшееся расстояние в два шага. Лампу она видела ясно, длинный фитиль уходил в корпус, где сквозь стекло виднелся керосин.

Эта чертова штука будет гореть.

Эрика присела на корточки, не замечая боли в колене, сняла стекло и поднесла спичку к фитилю.

Фитиль не загорался.

— Ну давай, давай же!

Она смутно сознавала, что пронзительно, истерично кричит, охваченная паникой.

Эрика пыталась снова и снова, тыча крохотным пламенем в фитиль и не добиваясь результата.

— Давай же!

Крик вернулся к ней волнами эха. Фитиль не загорался, а спичка догорала, вспыхивала и почти гасла, вспыхивала снова…

Догорела.

Мгновение темноты и крушения всех надежд — но язычок пламени дополз до длинного черенка спички, вспыхнувшего последним красновато-оранжевым огоньком.

Эрика ткнула им в фитиль, страстно желая, чтобы тонкий, как соломинка, черенок воспламенился.

Фитиль зашипел. Он отсырел от просачивающейся влаги. Может, жидкость в лампе вовсе не керосин. Может, это просто дождевая вода, скопившаяся по капле за годы, обманувшая ее, как мираж.

— Ну давай же, пожалуйста…

Хоть черенок был длинным, пламя быстро уничтожало его. И, припекая пальцы Эрике, неумолимо приближалось к концу.

Фитиль отказывался гореть.

Эрика произнесла последнюю просьбу, бесполезную, как и предыдущие, по остатку черенка пробежали красные змейки, обжегшие ей пальцы, и она невольно выронила догоревшую спичку.

Но оказалась не в темноте.

Через несколько секунд недоумения она поняла, что в самый последний миг фитиль зажегся.

Она добилась своего. У нее столько света, сколько понадобится.

— Спасибо, — прошептала Эрика. — О, спасибо, спасибо.

Она не представляла, к кому обращается — к Богу, космосу или бронзовой Персефоне на рыбачьей пристани.

Несколько секунд Эрика сидела неподвижно, испытывая только благодарность, чувство, малознакомое ей. Наконец, подняв лампу, встала и начала поворачиваться.

Потом замерла, глядя на стену перед собой, в которую упирался проход.

Она была слишком гладкой, белой, непохожей на известняк, и легкие разводы на ее поверхности были оставлены не просачивающейся водой. То были следы мастерка.

Стенка представляла собой кладку. Роберт заложил проход, работая при свете лампы. Покончив с делом, он оставил ее, до половины налитую керосином, на тот случай, если понадобится вернуться.

Эрика подняла лампу выше и увидела в стене какой-то четкий изъян.

То было отверстие шириной от силы шесть дюймов, на уровне ее груди. Единственное в стене смотровое окошко, вентиляционный проем…

Пригнувшись, Эрика заглянула внутрь.

Стена была толщиной не меньше фута, и отверстие было похоже на миниатюрный туннель. В нем лежала кучка белых костей.

Наверное, останки крысы. Это первое, что пришло ей в голову.

Потом Эрика разглядела, что это фаланги пальцев, а также костяшки, лучевая и локтевая кости.

Кисть руки и предплечье скелета. Человеческого.

Потрясенная, она крепко сжала ручку лампы, чтобы не уронить.

Кто-то был… замурован заживо… за этой кладкой. И оставлен, будто жертва средневековой пытки. Брошен в этих катакомбах умирать от голода и жажды.

Эрика хотела было отступить и отвернуться, но ее удержала одна деталь.

На запястье был серебряный «Ролекс», все еще блестящий.

Она знала этот «Ролекс». Перед первым отлетом в Европу она стояла в ньюаркском аэропорту рядом с его владельцем, и он раздраженно вскидывал руку, чтобы взглянуть на часы.

Тогда она в последний раз видела мистера Фернелла.

До этой минуты.