Читать книгу - "Идеальная девушка - Рут Уэйр"

лишили Эйприл ее своеобразия, неповторимости – всего того, что делало ее реальным человеком, замечательным и неотразимым, превратили ее в картонную фигуру со снимков в «Инстаграме». Сделали идеальной жертвой.

А конец письма? «Вашим страданиям наступил конец». Не будь Ханна так разъярена, она бы посмеялась. Она никогда не страдала больше – не только от того, что произошло с Эйприл, но и от того, что, возможно, отправила в тюрьму невиновного. А теперь страдает из-за собственных мыслей о давних друзьях, Эмили и Райане, которым самим пришлось несладко. Их постоянно преследует память об убитой Эйприл, так неужели придется бередить их раны, сообщая свои подозрения полиции? Но если не сообщить о них, то…

Ханна отворачивается к стене, борясь с искушением обхватить лицо руками. Внезапно на нее накатывает сильное желание выпить.

Она переворачивается на спину, прикрывает локтем глаза от света, просачивающегося с улицы, старается подвести итог. По крайней мере, Хью здесь ни при чем. Уилл был далеко, гостил у матери. Слава богу, его никогда ни в чем не подозревали. В ушах предательски звучит шепот Джерайнта: «Удушение обычно свидетельствует о внутрисемейных распрях, преступлении на почве страсти». Ханна понимает, куда он клонил и что в действительности означает скользкий эвфемизм «внутрисемейные распри». Он означает наличие партнера. То есть если женщину задушили, то виноват обычно бойфренд или муж.

Вся эта грязь, которую всколыхнула Ханна, сразу же прилипла бы к Уиллу, не будь у него железобетонного алиби. Эйприл изменяла Уиллу. Она забеременела, причем, вероятно, от другого мужчины. Если прессе нужны улики, то Эйприл их в избытке оставила, и все они указывают на мужа Ханны.

Если бы Уилл в тот вечер находился в колледже, он бы здорово влип – не тогда, так сейчас.

Слава богу, его там не было.

Так почему же ей никак не удается заснуть?

Ханна открывает глаза и снова включает телефон. 2:01. Она просто обязана поспать! Но в животе ворочается, беспокоясь, ребенок. Ханна вдруг испытывает острое желание увидеть мужа рядом. Гнев улетучивается, ее охватывает сожаление о том, как они закончили разговор.

Открыв «Вотсап», Ханна находит последнее сообщение от Уилла: «Как дела? Можешь поговорить?»

На нее тут же волной накатывает чувство вины. Ханна вспоминает свои слова в такси: «Я рада, что смерть Эйприл кажется тебе смешной… мне не наплевать, Уилл, и я не могу поверить, что тебе наплевать».

Это не просто несправедливо – жестоко, подло. Уиллу не наплевать. Она наблюдала, как он постепенно окружал себя защитным панцирем, слышала, как он плакал по ночам, когда ему снилась Эйприл. Видела его лицо, когда в дверь лезли репортеры, следила, как он пытался залечить оставленные прошлым раны, морщился, когда их вскрывала очередная газетная статья или просьба о комментариях.

Уилл любил Эйприл, и Ханна это знает. Может, он также был немного зол на нее, но и Ханна порой злилась на подругу. Теперь, по прошествии многих лет, ей хватает духу это признать. Они были детьми, зелеными сопляками.

«Прости, – пишет Ханна. Сообщение может разбудить Уилла, однако она не может ждать. – Прости меня за то, что вела себя как стерва. Наговорила ужасных вещей. Я люблю тебя. Увидимся завтра? Целую».

Проходит секунда. Появляется сообщение «Ввод текста», затем пропадает. Снова появляется и снова пропадает. Что делает Уилл? Пишет длиннющее сообщение? Или пишет и удаляет, потом переписывает и снова удаляет?

«Ввод текста…»

«Ввод текста…»

Пауза.

«Ввод текста…»

Сообщение опять исчезает, на этот раз надолго, экран успевает погаснуть, и ей приходится разблокировать телефон. Наконец, приходит ответный текст от Уилла.

«И ты меня прости. Я тебя тоже люблю».

И все.

Что бы он ни хотел сказать, как видно, передумал.

Интересно, что? «Да, ты вела себя как стерва. Как ты посмела такое мне говорить?»

Или: «Если бы ты сейчас не вынашивала нашего ребенка, я бы всерьез подумал о будущем».

Или: «Какая муха тебя укусила, Ханна?»

А может, что-нибудь совершенно другое? «Извини, я и сам виноват. Из-за смерти Невилла мозги съехали набекрень».

Ханне хочется ответить, выяснить, что он хотел написать ей, но оставил при себе.

Разум лихорадочно работает.

«Я кое-что скрывал от тебя».

«Я встретил другую».

«Не знал, как лучше тебе признаться».

«Хочу все начать с чистого листа».

«Я тебя больше не люблю».

Нет, нет, нет, нет! Ханна невольно садится на кровати. Сердце выскакивает из груди, ребенок трепыхается в животе, разбуженный потоком адреналина.

Нет, надо выбросить из головы эти глупости, навеянные бессонницей в два часа ночи.

Она любит Уилла, а Уилл любит ее.

У него нет от нее секретов. Скорее всего, просто не мог сразу подобрать нужные слова.

Ханна вдруг вспоминает, что забыла принять на ночь таблетку от давления. Она медленно идет в санузел, ощущая одеревенелость в лодыжках и бедрах, не проходящую с самого начала беременности. Связки расправляются, суставы сочувственно поскрипывают.

Она зажигает свет, моргая от нестерпимой яркости, смотрит на себя в зеркало. Лицо одутловатое от усталости, волосы в диком беспорядке, под глазами темные круги.

В голове бродят мысли о муже, появляется воспоминание о том, как он целует ее в макушку перед уходом на работу. На ум приходят его слова: «Пожалуйста, ну пожалуйста».

Ясно, что он хотел сказать: «Пожалуйста, не делай этого».

Не стоило ворошить прошлое. Ради Уилла. Ради ребенка.

Но ради себя самой и Эйприл она не может отступить. Она не сумеет продолжать жить в неведении. Если ее показания отправили за решетку невиновного, она должна это узнать. Иначе чего стоит такая жизнь?

– Прости, – шепчет она ребенку в животе и призраку Уилла, стоящему у кровати. – Прости меня.

Ханна глотает таблетку, запивает водой и вновь смотрит на свое отражение в зеркале. Она видит измученную, но полную суровой решимости женщину. Эта женщина не похожа на испуганную девчонку десятилетней давности, ошарашенную, преследуемую чувством вины и стыда, как если бы виноват в случившемся был не Невилл, а она сама.

Теперь она понимает: она не виновата. И Невилл, возможно, тоже не виноват.

Она больше не боится.

Ханна перестала прятаться от призраков прошлого и решила встретиться с ними лицом к лицу.

Ей нужна правда.

После

– Кофе?

Ханна задумчиво смотрит в окно и потому не слышит вопроса.

– Кофе, мадам?

Она оборачивается и видит в узком проходе официантку с серебристым кофейником в руках. За ней покачивается в такт движению поезда раздаточная тележка.

– Ой, извините. Замечталась. Нет, спасибо, мне на сегодня хватит кофеина.

– Без кофеина тоже есть, – предлагает официантка. –