Читать книгу - "Эскапада - Уолтер Саттертуэйт"

На несколько мгновений я превратилась в слабоумную и все никак не могла взять в толк, как туда попал нож. И тут сообразила, что, конечно, кто-то его туда вонзил, умышленно, вколол его туда, приняв Сильвию за меня. И у меня тут же здорово прихватило желудок.

Нет, я не знаю, кто это сделал. И даже представить себе не могу, почему.

Прошло несколько секунд. Как в тумане, я схватила нож и, спотыкаясь, побрела к комнате госпожи Корнель.

Я постучала. Она открыла, и я ввалилась к ней. И кто, ты думаешь, там был и тут же поднялся с небольшого диванчика в стиле рококо, как не господин Бомон.

Он был полностью одет. Возможно, успел одеться после свидания с Сесилией. Или, может, там, в его комнате, Сесилия набросилась на него, как пантера, когда он еще был одет, они упали на пол и не теряя ни мгновения, в пылу страсти…

О, Господи! Это все из-за погоды, Ева. Еще один жаркий, душный день и ласковый солнечный свет, разлитый по лужайке. Все отправились на воскресную службу, так что я пишу тебе на свежем воздухе, во дворике рядом с оранжереей. Вокруг прыгают белки, а с ними заодно, боюсь, и моя фантазия.

Как бы то ни было, там оказался господин Бомон, мрачноватый с виду, но довольно красивый в смокинге (в брюках и так далее).

Ты скажешь, что это было совсем невинное свидание, когда он оказался в комнате госпожи Корнель. Я бы сама поверила (почти), не случись мне, когда я усаживалась, остановить свой взгляд (совершенно случайно) на лице господина Бомона и угадать по его выражению, что он находится в состоянии, которое госпожа Стоупс называет «мужской готовностью».

Возможно (это только что пришло мне в голову), заниматься любовью не раздеваясь — одно из американских достижений, как, например, чарльстон. Может, именно это имеется в виду, когда говорят «встал и пошел». Может, когда я постучала, он и госпожа Корнель, оба одетые, сплелись в жарком объятии на полу.

Нет. Я могу, и не без удовольствия, представить себе господина Бомона в таком положении, но никак не элегантную госпожу Корнель. И все же я подозреваю, что, когда я постучала в дверь, кому-то из них, по крайней мере, пришлось спешно приводить себя в порядок.

Похоже, господин Бомон неутомим.

Так или иначе я жутко волновалась, когда с ними заговорила, и во время этого разговора чувствовала, что краснею как дура всякий раз, как только взгляну на него.

Он вовсе не такой самоуверенный, каким я его описывала в первых письмах, Ева. Он был в самом деле очень мил и прошлой ночью, когда я разговаривала с ним и с госпожой Корнель, и сегодня, когда меня допрашивал этот напыщенный инспектор Марш из Скотланд-Ярда. Он даже защищал меня.

Но я сама себя опережаю.

Прошлой ночью я рассказала им все. Господину Бомону и госпоже Корнель.

Вернее, почти все. Я не упомянула о других призраках — о матери с мальчиком, которых видела у мельницы. Чем чаще я о них думаю, тем больше убеждаюсь, что они всего лишь плод моего воображения. Мои нервы натянулись, как струны, свет под ивой был сумрачный. Более того…

Бог мой. У меня только что состоялся довольно странный и тревожный разговор с господином Гудини. Я совсем растерялась. Если то, что он говорит, правда…

Попробую рассказать все толком.

Господин Гудини быстрым шагом прошел по тропинке, приветствовал меня жизнерадостным «Добрый день!», сел рядом на скамейку и заявил, что сам хочет во всем разобраться.

Я закрыт блокнот, пряча страницу с моими несуразными домыслами, и сказала:

— Простите?

Он быстро помахал рукой взад-вперед, будто разгоняя мух.

— Запутанная вышла история, мисс Тернер. Винтовки, револьверы, умершие графы. Призраки. Все это слишком затянулось и зашло далеко, и я намереваюсь во всем разобраться.

— Понятно, — заметила я. Впрочем, я преувеличивала.

Он сказал:

— Я беседовал со своим помощником, Филом Бомоном, и этим полицейским из Лондона. Фил рассказал мне, как вы повстречались с графом. Я вам очень сочувствую, мисс Тернер. Понимаю, такой скромной девушке, как вы, поведение графа должно было показаться чудовищным.

Я скромно кивнула и опустила глаза на свой блокнот. И от скромности даже покраснела, вспомнив, что я там написала.

— Должен вам сказать, — продолжал он, — я узнал, как он проник в вашу комнату.

— Узнали? — тупо переспросила я.

— Да. Я тщательно обследовал комнату графа и обнаружил за стеной потайной ход. Он ведет на узкую лестницу и дальше вниз — в какой-то туннель, откуда по другим лестницам, уже вверх, можно подняться в разные комнаты. Не сомневаюсь, одна из них ведет в вашу комнату.

— Потайной ход? — Я начала напоминать сама себе попугая.

— Верно.

— Но я думала, он вошел в дверь.

Господин Гудини покачал головой, как строгий учитель.

— Он прожил здесь всю свою жизнь и знал про потайной ход. И зачем ему было рисковать, при том что в коридоре его могли заметить? А теперь, мисс Тернер, если вы хорошенько подумаете, то поймете, что если граф пользовался этим ходом, то им в любое время мог воспользоваться и кто-то другой.

— Да? — сказала я. А сама все никак не могла сосредоточиться, представляя себе графа в длинной ночной рубашке, бредущего по сводчатым туннелям в свете факела, бросающего блики на каменные стены, под хлопанье крыльев летучих мышей и писк крыс.

— Фил также рассказал мне о ноже, который вы вчера нашли в своей постели, — сказал он. — Тот, кто его там оставил, тоже мог воспользоваться потайным ходом.

— Да, — сказала я, — понимаю.

— Вы отдаете себе отчет в том, что это означает?

И я отдала себе отчет, Ева. Это означало, что вчера тем ходом пользовался человек, хорошо знавший Мейплуайт. Только не граф, ведь его уже среди нас не было.

— Да, но…

— Я много думал, мисс Тернер, — сказал он. — Прошлой ночью кто-то пытался вас убить. Полагаю, чтобы заставить вас молчать. Может, вы что-то слышали или видели — это помогло бы мне разобраться в таинственных событиях, которые здесь происходят.

— Но что именно?

Господин Гудини улыбнулся.

— Я специально искал вас, чтобы это узнать. — Он достал из кармана жилета золотые часы, взглянул на время, нахмурился и посмотрел на меня. — Вот что, мисс Тернер, я буду крайне признателен, если вы расскажете мне подробно все, что произошло с вами с той самой минуты, когда вы приехали в Мейплуайт.

И я, наконец, рассказала, Ева. Все-все, включая историю о двух призраках у мельницы. Я никому еще об этом не говорила, даже госпоже Корнель и господину Бомону, и уж, конечно, не напыщенному инспектору Маршу. Мне казалось, что я не смогу убедить их в том, кем был первый призрак, если упомяну еще и о втором призраке, и о третьем. Одна правда, думала я, поставит под сомнение другую. Да и потом, я сама уже начала сомневаться, что все эти призраки были на самом деле.