Читать книгу - "Кладбище - Эдриан Маккинти"

В кухне под моей комнатой раздается веселая песенка.

— Sur le pont d'Avignon, Von у danse, Von у danse. Sur le pont d'Avignon, Von у danse tout en rond... — напевает Соня с канадским акцентом. По голосу сразу понятно: нет у нее никаких тревог и забот. Неужели она не понимает, что Трахнутый убьет парня, причем сделать это ему так же легко, как срубить дерево? Неужели ни один из них не хочет даже задуматься о том, что они совершили и что их ждет? Кто-то стучится в мою дверь.

— Войдите, — приглашаю я.

Это Кит. Она в черном платье и ботинках «Доктор Мартенc». Кит не выспалась, веки у нее припухли, под глазами — темные тени, но от этого она кажется еще очаровательней. В руках Кит держит поднос, на подносе — свежие круассаны и кофе.

Она закрывает дверь и садится рядом со мной на кровать. Поднос Кит ставит на маленький столик в изголовье.

— Трахнутый сказал, что нам придется подержать тебя в комнате день или два. Там, на яхте, ты, наверное, сказал что-то такое, что вызвало его подозрения. Я не знаю, что ты такого особенного сказал, но Трахнутый вечно... В общем, мне очень жаль, Шон. — Она слегка пожимает мне руку.

— Трахнутый просто спятил, — говорю я ей. — Окончательно спятил.

— Папа и Джеки защищали тебя, как могли, но он даже не стал их слушать, — рассказывает Кит. Ее прохладные тонкие пальцы спокойно лежат в моей загрубелой, покрытой шрамами ладони.

— Это завтрак? — спрашиваю я.

— Да, конечно. Соня сама их испекла. Они очень вкусные, но если хочешь, можешь макать их в кленовый сироп. Его тоже делала Соня.

— Спасибо, — говорю я. — Я как раз проголодался.

Пью кофе. Он горячий и крепкий.

— Очень вкусно!

— Я сама варила, — хвалится Кит с довольной улыбкой.

— А где этот... генеральский сынок?

— Мы заперли его в коптильне. С ним все в порядке. Конечно, он сильно напуган, но этого и следовало ожидать. Когда мы с Соней носили ему завтрак, мы сказали, что через день или два его наверняка отпустят.

Я качаю головой.

— Трахнутый его убьет. Готов спорить на что угодно, — говорю я.

— Нет, не может быть! Он этого не сделает. Трахнутый вовсе не собирается его убивать, но даже если бы он хотел, папа ему не позволит. А папа главный. Трахнутый должен его слушаться. — Голос Кит звучит не слишком уверенно.

— И Джерри, и Трахнутый — они оба знают, что Питер должен умереть. Государственный департамент США и долбаное Министерство иностранных дел Великобритании ни за что не пойдут на сделку с террористами только для того, чтобы спасти жизнь сыну какого-то генерала. И когда истечет назначенный срок, Трахнутый его убьет, потому что знает: в противном случае «Сыновьям Кухулина» конец. Никто и никогда больше не будет принимать их всерьез.

Кит хмурится. Она тщательно обдумывает то, что я ей сказал. Я решаю не давить на нее. Сейчас главное — заронить семена сомнения; поливать их следует, когда они прорастут.

— Кстати, где мы? — спрашиваю я как можно небрежнее.

— На даче, глупый!

— Я знаю, что на даче, сладенькая. Но где находится сама дача?

— В Мэне.

— Мэн большой.

— Как тебе объяснить... Ближайший к нам город — Белфаст. Слышал о таком? До него миль десять или около того. Когда папа искал место, где построиться, он купил землю в этих краях, потому что у него были здесь связи. Надо будет как-нибудь свозить тебя в город и показать этот Белфаст, чтобы ты сравнил его со своим родным городом. Я думаю, на всей Земле не найдется двух других столь непохожих мест!

— Не сомневаюсь. Идея неплохая. А нельзя ли сегодня съездить в этот американский Белфаст? Как ты думаешь? — интересуюсь я с воодушевлением.

Кит грустно качает головой. Расправляет спутавшиеся волосы и ищет заколку, чтобы челка не лезла в глаза.

— Нет, нельзя. Скорее всего нельзя. Трахнутый наверняка не разрешит.

— Жаль. Очень жаль. А может, все-таки спросишь? Попытка не пытка.

— Не знаю. Попробую.

— Скажи-ка, а как часто вы сюда ездите?

— Два-три раза в год.

Я издаю негромкий театральный стон и делаю глоток кофе.

— Что с тобой? — удивляется Кит.

— Ничего. Просто нога болит.

— Твоя здоровая нога или?.. — Она деликатно не договаривает.

— Здоровая, конечно. Наручники очень тугие, и нога совершенно затекла. Ощущение такое, словно ее иголками колют. Слушай, Кит, можешь сделать мне одолжение?

— Конечно. А какое?

Я прикасаюсь к ее руке. Кит вздрагивает.

— Я знаю, что Трахнутый все равно не разрешит мне съездить с тобой в город, но может быть, он позволит мне немного прогуляться вокруг дома? Я буду с тобой, к тому же если он боится, то может для страховки сковать мне наручниками руки. Мне необходимо немного размяться, потому что нога болит чертовски сильно.

Я откусываю круассан, макаю то, что осталось, в кленовый сироп, и тоже отправляю в рот.

— У-мм, вкусно!..

— Я передам Соне, что тебе понравилось.

— Ну как, спросишь у Трахнутого насчет прогулки? А то я уже готов на стенку лезть.

— Когда ты хочешь пойти?

— Чем скорее, тем лучше.

Кит встает:

— Я попробую на него нажать. Все наши считают, это просто позор, как он с тобой обращается!

Она наклоняется и целует меня в щеку.

— Вернусь минут через пять, — обещает она.

Кит выходит из комнаты, и я слышу, как она спускается вниз. Слышится приглушенный разговор, потом Кит возвращается с Трахнутым. Волосы у него мокрые и обмотаны полотенцем, а сам он в халате и шлепанцах.

— В чем дело, Шон? — говорит он недовольным тоном. — Мне казалось, ты сам был не против посидеть пару деньков под домашним арестом.

— Я и сейчас не против. Просто мне нужно прогуляться, иначе могут начаться судороги. Все дело в кровообращении: оно и так нарушено, поскольку у меня всего одна здоровая нога, а тут еще эти наручники. Мне и нужно-то всего минут тридцать-сорок — слегка пройтись, размять мышцы... Если хочешь, можешь сковать мне руки — я не возражаю.

Трахнутый пожимает плечами.

— Что ж, почему бы нет? — говорит он. — Кит, будь добра, принеси снизу мои брюки.

Кит уходит.

— Ну, как идут дела? — спрашиваю я.

— Нормально.

— Ты позвонил куда хотел?

— Да. Я дал им сорок восемь часов. Если они не выпустят Ньюаркское Трио, парнишка умрет.

— И каков твой прогноз?