Читать книгу - "Прекрасна и очень опасна - Елена Арсеньева"

Вадика Лида сразу не узнала: мало того что за минувшие годыон вдвое растолстел и порастерял свою пышную шевелюру, так еще и лицо его былодо половины укрыто марлевой маской.

– Привет, Лидочек, – пробурчал он еще более гундосо, чем потелефону. – Страшно рад тебя видеть! Влезай!

Это приглашение было отнюдь не метафорой или рассчитаннойгрубостью: в загроможденную какими-то коробками и пачками газет прихожую можнобыло именно влезть – причем только бочком. Что Лида и сделала, а потом со всейвозможной скоростью последовала за хозяином из этого пылесборника в комнату,которая была заставлена стопками книг, словно склад книжного магазина. Вадикобернулся к гостье, сказал:

– Здравствуй, красавица! – и снова чихнул. – Видишь, чтоделается? – пожаловался он, вынимая огромный платок, сдвигая маску,оглушительно прочищая нос и снова надвигая свой марлевый намордник. – Дажефорточку открыть не могу. Все законопатил, а так и лезет сиреневый запашок. Ктоэто, какой классик сказал: гони природу в дверь – она вползет в окно? Так и уменя с сиренью. Прямо житья нет!

– Влетит.

– Что?! – удивился Вадик.

– Не вползет, а влетит. Гони природу в дверь – она влетит вокно, это Карамзин сказал. Слушай, а ты уверен, что дело в природе?

– В каком смысле? – опять удивился Вадик.

– В том, что в самом деле у тебя аллергия именно на сирень,а не на книжную пыль? – осторожно спросила Лида, изо всех сил пытаясьсправиться с щекотанием в носу, но чувствуя, что это бессмысленно, и разражаясьсерией коротких апчихов.

– Будь здорова! – пожелал Вадик. – Какая книжная пыль, тычто? Это у тебя с непривычки. А я ведь тут всегда живу, и ничего. Чихатьначинаю, только когда сирень цветет. Ужас, это ужас какой-то! Интересно, а упервобытных людей была аллергия, или это как-то связано с интеллектуальным итехническим прогрессом?

– Вопрос: была ли сирень во времена первобытного человека? –усмехнулась Лида. – Не факт. Какие-то виды – возможно. Лесная белая… Но ягде-то читала, что это скорее культурное, чем дикое растение. Возможно, упервобытных были свои прибамбасы: аллергия на какие-нибудь хвощи гигантские, натрилобитов или что там произрастало в то время? Хотя трилобиты – это вроде быне растения…

– А бес их разберет, – вздохнул Вадик. – Нет, насчетпервобытных – это я погорячился. Но, к примеру, я не могу себе представить дажебабушку свою в припадках такого чихания на огороде, среди крапивы, пастушьейсумки, полыни… что там еще росло, на огороде?

– Вообще-то обычно картошка, морковка, свекла, огурцы, –хихикнула Лида. – Или у твоей бабушки росли только сорняки? Тогда я понимаю,почему у нее была на них аллергия! От ненависти к ним!

– Смеешься, да? – вздохнул Вадик. – А между прочим, я знаюодну даму, у которой натуральная аллергия на полынь. И она отнюдь не бабушка!

Лида нервно стиснула руки.

Наконец-то среди этого никчемушного, легкого трепапрозвучало что-то толковое! Кажется, она не ошиблась адресом! Ведь дама, укоторой аллергия на запах полыни, – это наверняка Майя Майданская. Видимо,Вадик знает ее достаточно хорошо. Вопрос только, захочет ли он говорить о ней…

А как странно: они с Вадиком не виделись минимум лет восемь,потом пару раз бегло побеседовали по телефону, а теперь болтают так, как будторасстались только вчера. Вообще Лида помнила, что Вадик и раньше умел мгновенновойти в контакт с любым человеком, а раз начавши болтать, остановиться мог нескоро. Ну, будем надеться, он не утратил прежних привычек…