Читать книгу - "Пропавшая экспедиция - Станислав Рем"

— Прямо как в деревне. — Щетинин кивнул на камень в центре парка: — В память о начале строительства ГЭС?

— Точно. Заложили в день перекрытия Зеи. — Старик хлопнул ладонью по калитке, распахивая её. — Милости просим.

— Самое плебейское состояние — просить милость, — едко заметил Сергей и прошёл во двор.

Осторожно осмотрелся. Собаки, как ни удивительно, во дворе не наблюдалось. Щетинин, по прошлым приездам в северный город, знал, в Зее лучшей сигнализацией и сторожами являлись именно псы. Их тут разводили чуть ли не все. И в основном неприхотливых к погодным условиям лаек.

Пройдя в глубь двора по деревянному настилу и поднявшись на невысокое крылечко, подполковник, с секунду постояв перед входной дверью, чуть сместился в сторону, разрешая старику и дальше проявлять инициативу. Ключ щёлкнул в замке, дверь послушно распахнулась.

Едва СЧХ вошёл в дом, точнее, на летнюю террасу, или как её называли дальневосточники, в «сенца», как дверь, ведущая в дом, тоже открылась и на пороге в сумрачном свете проявился силуэт до этой минуты незнакомого Щетинину, пожилого, полного мужчины, в майке и спортивных брюках. На лице хозяина дома светилась лёгкая улыбка.

— Добрый день, Сергей Викторович, — сильным, слегка простуженным голосом проговорил толстячок, протягивая руку. — Не удивлены?

— Нисколько, Юрий Николаевич, — отозвался СЧХ и, не откликаясь на рукопожатие, с силой придвинул к себе первый попавшийся стул. — Наконец-то я вас лицезрею живьём, товарищ декан!

* * *

Утренний, холодный туман покрыл собой русло Гилюя, особенно сгустившись в том месте, где расположился лагерь. Видимость стала практически нулевой. Чем и воспользовался Донченко. Бесшумно покинув базу, он ушёл, как сообщил Рыбакову и Савицкому, в разведку.

Через сорок минут Лёха вернулся в нервно-возбуждённом состоянии. Притянув головы майора и пенсионера ближе к земле, опер прошептал:

— Лагерь на ушах. Пропала Вика. И Леший. Урод! Видимо, у него опять в яйцах засвербило.

— Что значит «засвербило»? — вскинулся Сашка. — Он что…

— Тихо! — опер прижал майора к земле. — Твоя сестра сбежала. Скорее всего через реку сиганула. Помните, два всплеска прозвучало? А он кинулся вслед за ней.

— Сука! — майор потянулся за оружием.

— Не спеши! — Донченко сжал кисть руки Рыбакова. — С девчонкой пока всё в порядке. Если бы что произошло — мы бы услышали. Здесь на рассвете такая проходимость звука… А с того берега только тишина. Но это пока. Скорее всего спряталась. С одной стороны, это хорошо, с другой — хреново. Долго не высидит: выдаст себя. Те же комары жизни не дадут. А Леший терпеливый. Так что выход один: шумнуть, чтобы привлечь его внимание. Тогда ему будет не до девчонки. — Сашка вытянул пистолет, но Донченко перехватил руку майора.

— Со всеми не справиться. Пупок развяжется. — Донченко продолжал с силой сжимать руку Рыбакова. — Поступим так. Впереди пост, в сорока метрах. Там сейчас один боец. Я его отключу. — Почувствовав неодобрение со стороны присутствующих, опер добавил: — Обездвижу, потом вколю снотворное. Действует моментально. После освобожу мужиков для равенства сил. — Майор хотел было возразить, но Лёшка ещё сильнее сжал Сашкину кисть. — Мне одному проще работать. Ты мне только помешаешь. Как освобожу мужиков, дам знать. А теперь обоим сидеть, как мыши. Надеюсь, в суматохе не станут шарить по кустам. Но если что, — опер отпустил руку майора, — применяй оружие. На поражение. Теперь не до предупреждений. Тут кто кого… Спрятать бы вас куда подале, да что уж теперь… К тому же хрен их знает, где они ещё посты расставили. Напоретесь на них — и вся комбинация в… — Лёшка извлёк из кармана мобильный телефон. — Как услышите что нехорошее — дави на «семёрку». И ничего не говори. Это связь со Щетининым. Сигнал, что нам «опа».

— А если сейчас нажать?

— А твоя сестра? Леший просто так из тайги не вылезет: А на шум обязан появиться. А если повезёт, то и обмен попробуем сделать: пленных на Вику. Вопросы есть? Вопросов нет. Ждите!

И ужом выполз из укрытия.

* * *

Вилен Иванович поморщился: лимон оказался на редкость кислым.

— Алексей Михайлович, давайте перейдём к основной причине, по которой Ельцов настаивал на скорейшем введении в строй Зейской ГЭС.

— А почему один Ельцов? — Шонин тоже попробовал лимон. И даже глазом не моргнул. — Глеб Борисович как талантливый организатор использовал всю советскую чиновничью инфраструктуру в своих целях, да так, что никто этого и не понял. Ведь тогда как дело было? Все хотели как можно скорее закончить со строительством. На очереди ждала Бурея. Потому и «гнали». К тому же с нашими чиновниками иначе нельзя. Пока темп — тебе все условия. Чуть притормозил — готовы на тебе крест поставить. Торопились все! Министерство, главк, обком партии. А как же? Отчитаться перед XXIV съездом о перевыполнении пятилетнего плана — каково, а? Орден на грудь, премия в карман, почёт и уважение.

— Но это не главная причина? — настаивал генерал.

— Естественно. — Хозяин квартиры пригубил коньяк. — Вот мы и подошли к главному. Задавайте вопросы. Буду отвечать. Я понимаю, вам так будет сподручнее?

Щетинин со стуком поставил бокал на столик:

— Ельцов был знаком с Колодниковым?

— С историком? Да.

— Вот так, сходу, и вспомнили? Ведь академик скончался в начале семидесятых.

— Таких людей, как Колодников, трудно забыть. Личность. Они с уважением относились друг к другу. Хотя в дружеские чувства уважение не переросло.

— Вам об этом говорил сам Ельцов?

— Нет, мои глаза. Видел, как они общались, пару раз. Со стороны. Когда историк приезжал в Зею. Конструктивный разговор двух учёных.

— О чём шла речь?

— Без понятия. Не имею привычки подслушивать. — Шонин тоже поставил бокал на стол.

— Ельцов никогда не говорил о том, что интересовало Колодникова в Зейском районе?

— Нет. В этом не было нужды. Я и так знал о чём.

— И были в курсе того, какое подлинное задание выполняла пропавшая геологическая экспедиция?

— Естественно, был. — Алексей Михайлович придвинул к себе оба бокала, снова налил в них спиртное. До краёв. Поднял свой, осушил до дна. Одним глотком. Поморщился. — Мало того, это я помог Ельцову отправить людей на Большую землю.

Шонин прикрыл глаза, долго молчал. Только пальцы правой руки выдавали его волнение, постоянно сжимаясь в маленький кулачок. Наконец, когда Вилен Иванович уже было начал терять терпение, хозяин квартиры, облизнув сухие, тонкие губы, произнёс:

— Ельцов несколько раз заводил со мной разговор о кургане. Только мне не верилось что… Словом, он меня торопил с созданием водохранилища, а я всё никак не мог понять, к чему такая спешка? И хоть он и пытался мне объяснить, всё одно не верилось. А вы бы поверили в то, что какой-то земельный холм может представлять угрозу всему человечеству? Вот и я не поверил.