Читать книгу - "Пепел и кокаиновый король - Александр Логачев"

Прием, которым воспользовался Пепел, вовсю практикуют опера, чтобы завести «случайное» знакомство с разрабатываемым фигурантом. Этим же приемом пользуются на поле футболисты — сами подставляются под набегающего игрока, чтобы судья свистнул на противника нарушение.

Платини поверил, что это он — именно он, известнейший футбольный француз, звезда семидесятых, мастер мягких нацеленных подач и обводящих штрафных ударов — напоролся на какого-то человека, сбил его с ног, да так сбил, что тот шваркнулся головой о лестничные перила и голову раскровянил. Умение пустить самому себе кровь, незаметно содрав ногтем тонкую полоску кожи, — это уж скорее из набора тюремных навыков. Но не объяснять же такие тонкости старине Мишелю.

Платини сбежал по ступеням к несчастному, склонился над ним.

— С вами все в порядке?

— Не все! — прохрипел Пепел, страшно вращая глазами. — Доктора! Скорее! У меня гемофилия, сэр. Я истеку кровью. Быстрее, будь ты проклят!

Мишель оказался добрым и отзывчивым малым, на что Сергей и рассчитывал. Великий футболист, отправив бритоголовую спутницу на трибуну, потащил жертву своей «торопливости» в медпункт. Платини пропустили в зону служебных помещений без проверок, досмотров и расспросов. Второго человека, повисшего на руках великого француза, трудно было рассмотреть, но кто-кто, а Мишель Платини внушал полное безоговорочное доверие во всем, в том числе и по части своих спутников.

Завидев стеклянные двери с нарисованным на них большим красным крестом, «больной» вдруг повел себя странно. Он отпихнул благодетеля:

— Сам, сам дойду. Уходи-проваливай. Ты сделал уже свое черное дело, чуть не убил меня. Видеть тебя не могу. Ты напоминаешь мне о пережитой боли.

Платини настаивал не долго, совсем даже не упорствовал. В конце концов, он выполнил свой долг честного самаритянина. Дождавшись, когда француз скроется за поворотом, Пепел отпустил дверь медпункта, за которую держался. Ну что же, так оно гораздо лучше. В коридорах служебных помещений безопасней. Его враги ждут, что он будет лезть в объективы телекамер на стадионе, совать деньги операторам, попробует обратить на себя внимание неординарным поступком. Короче, ждут от него простых решений, потому что возможности Пепла ограничены временем и средствами.

Служебные коридоры были на удивление пусты. Впрочем, чему тут удивляться? Все смотрят матч. Одной охране не положено смотреть, вот она и мается на входе.

Чувствовать себя древним греком в лабиринте Минотавра, мешали висящие на каждом шагу указатели. Иероглифы под стрелками были переведены на английский. Администрация. Тренажерный зал. Служба дренажа. Раздевалки. Служба стрижки газона. Табло. Не забраться ли на табло, как в каком-то фильме поступил Брюс Уиллис и, помнится, еще танцевал для всего стадиона джигу? Но вообще-то у Пепла имелась идея получше, чем табло Брюса Уиллиса.

Своды над головой содрогнулись от воплей. Этому могло быть только одно объяснение — кто-то забил. Но кто, кто? Приблизительно, восьмая минута матча. Волнуйся теперь… Сзади послышался нарастающий топот. Пепел быстро оглянулся. И от увиденного не пришел в хорошее настроение. Его догоняли трое японцев, одетых в одинаковые черные облегающие джемперы.

Сергей ускорил шаг. Ему надо дойти до очередного поворота, скрыться с глаз, попробовать оторваться или спрятаться. Амулет Баны под рубашкой стучал в его сердце. Из подвешенного на стене радиорепродуктора брызгала захлебывающаяся речь комментатора:

— …Вообще, арбитры очень любят игроков японской сборной. Они вежливы, предельно корректны, в отличие от игроков европейских команд с судьями не спорят…

«Лучше б за полем следил» — мельком подумал Сергей. Его окликнули на японском. Пепел сделал вид, что не понимает, к кому относится окрик, и наддал. Окликнули на английском. И тут же — стало слышно, что преследователи перешли на бег. Побежал и Сергей.

Завернул за поворот. Дернул первую попавшуюся дверь — ничего другого не придумаешь. Дверь оказалась открыта. Пепел заскочил внутрь. И попал в гимнастический зал.

Сергей быстро осмотрелся. Зал использовали и как хранилище бесполезного на время кубка мира спортинвентаря. В скупом свете поблескивали тренажеры, штанги, курган мячей в огромной сетке, бейсбольные биты, упоры для спринтерских ног, клюшки для гольфа и прочая сволочь. На другом краю зала можно было различить контуры нескольких дверей. Не иначе, туалеты, сауна, раздевалки. Но вряд ли имеется еще один выход отсюда.

Пепел схватил первый подходящий предмет, попавшийся под руку. Им оказался легкоатлетический диск. Крутнувшись вокруг своей оси, как учит фигура дискобола, Сергей метнул снаряд в тренажерный угол, а сам шастнул за ближайшее укрытие.

Пять секунд спустя дверь зала вновь распахнулась. На пороге замерли три тени. И еще не стих звон потревоженного тренажерного железа,

С порога отрывисто прокаркали фразу, и две плечистые фигуры сорвались в сторону тренажеров. Они побежали, перепрыгивая стопки матов, огибая стойки для шестов, подныривая под брусья. Один же остался у дверей. Вытащил из чехольчика на поясе мобильный телефон, нажал кнопочку. Облегающий джемпер позволял убедиться, что в тренажерные залы этот парень попал не впервые в жизни. На джемпер с мощной шеи свешивалась толстая цепь, не золотая, как лет семь назад было принято в России, а серебряная.

Притаившийся за боксерской грушей Сергей держал в руке клюшку для гольфа. От японца Пепла отделяло три шага.

Раз шаг. Двое поисковиков на том конце зала громыхали отодвигаемым железом. Два. И три. Расплющенный кончик клюшки нырнул под цепь. Ухватив клюшку за края, Сергей повернул ее, будто ворот. Японец, взревев, развернулся. Но вместе с ним развернулся и Пепел, продолжая держаться у японца за спиной. И еще раз провернул клюшку.

Цепь натянулась, сдавливая горло, точно так же на железных дорогах России крепят автомобили к платформам, натягивая проволоку арматурой. Японец упустил момент, когда можно было просунуть пальцы под цепь. Теперь он мог только брыкаться, лягаться, хрипеть и пытаться обо что-нибудь ударить Пепла.

В результате всех его стараний оба рухнули, причем русский сумел извернуться так, чтоб с полом встретилась физиономия японца. После чего Пепел поднял оглушенного и придушенного противника и потащил к шведской стенке. Сергей просунул клюшку в зазор стенки и развернул ее там поперек перекладин. Японец задергался, замолотил руками по деревянным поперечинам. И это была уже агония.

Оставшиеся двое бегом возвращались к двери, перепрыгивая маты, подныривая под брусья и огибая стойки. А Пепел не драпал.

Первый из подбежавших японцев взвился в классическом каратистском прыжке, метя пяткой в голову. Его нога зря вспорола воздух, а бок сшибся с выброшенным навстречу атлетическим молотом. Японец падал уже без сознания, со сломанными ребрами. А Пеплу пришлось выпустить молот, чтобы тот не оторвал ему руки. Снаряд отлетел за связки прыжковых шестов.

Последний японец не торопился. Он обходил Пепла по кругу, ухмыляясь и разминая плечи. Вот он изогнул ладони кобрами, зашипел и с визгливыми выкриками прорубил воздух серией выпадов.