Читать книгу - "Сыскная одиссея - Иван Погонин"

Волков был убит наповал. В его котомке полицейские нашли сорок тысяч рублей. Труп экспроприатора отправили в прозекторскую ближайшей больницы, Поликарпов вручил Тараканову под расписку деньги, пожелал удачи и был таков. Урядник и надзиратель поехали домой.

В поезде Тараканов начал бредить, в Кашире Харламову пришлось просить носильщика помочь довести надзирателя до извозчика. Увидев сына, матушка всплеснула руками. Прибывший через полчаса городской врач диагностировал тиф и прописал на семь рублей лекарств.

К счастью, диагноз эскулапа не подтвердился, ночь Тараканов провел в бреду, а утром ему полегчало. Частнопрактикующий немец-врач Штольц констатировал тяжелую простуду.

Молодой организм скоро взял свое, и меньше чем через неделю Тараканов был практически здоров.

Первым визит к выздоравливающему нанес исправник.

— Лежите, лежите, — сказал он и даже попридержал за плечо пытавшегося встать с кровати Тараканова. — Вот, пришел вас проведать, гостинчиков принес. — Исправник выложил на тумбочку у кровати большой апельсин. — И поздравить. Вот-с. — Батурин достал из кармана сложенную вчетверо газету, водрузил на нос пенсне и с выражением прочел: — «Высочайший приказ. О чинах гражданских. Производятся… так-с… Вот: в коллежские регистраторы — так, так, так… исправляющий должность полицейского надзирателя города Каширы Тараканов, с утверждением в указанной должности». Успели чин дать к Рождеству. А все я! Как только октябрьский манифест вышел, так я документы в губернию и отправил.

— Спасибо, Сергей Павлович! — Тараканов опять попытался встать.

— Лежите, лежите. Поздравляю и от себя лично говорю «спасибо». — Исправник понизил голос: — Вы меня очень выручили, голубчик. Не разыщи вы денег, я бы уже неделю себе место искал. Жандармский ротмистр Кожин, что сюда приехал дознавать этот разбой, мне так и сказал: если бы, говорит, Сергей Павлович, ваш надзиратель денег так быстро не разыскал бы, не сносить вам головы. Еще раз — крепкое мое спасибо. Услугу вашу никогда не забуду.

— Рад стараться, ваше высокоблагородие!

Посидев еще минут десять и отказавшись от предложенного матушкой чая, исправник сослался на неотложные дела и удалился.

Через полчаса в комнату зашел потомственный почетный гражданин Добронравов. Он переложил внушительных размеров узелок из правой руки в левую, перекрестился на образа и поклонился вскочившему с постели надзирателю.

— Как здоровье, Осип Григорьевич, ваше благородие?

— Спасибо, уже почти здоров.

— Слава тебе, господи! — Добронравов опять перекрестился. — А я вот выбран нашим городским купечеством поздравить вас с великим праздником Рождества Христова и передать самые наилучшие пожелания. Мы еще в канун праздника собрались, да матушка ваша не пустила, плохи вы еще в ту пору были. Позвольте передать вам наши скромные дары — тут-с гусек, стерлядочка (это от меня лично), ну и другие разные деликатесы.

— Спасибо большое, но я, право, не могу…

— А еще к светлому празднику уполномочило меня наше городское купечество, во исполнение многолетней традиции, преподнести вам конвертик со сторублевочкой, чтобы имели вы возможность приобрести себе чего пожелаете.

— А вот от этого увольте. Денег я с вас тем более взять не могу.

— Это как? — В голосе купца слышалось неподдельное удивление.

— Не могу и все. Я мзду не беру.

— Какая же это мзда? Ежели вы, например, матушке своей на праздник платок подарили, это разве мздой называется?

— То мать родная, а не посторонние люди.

— Господи! Какие же мы посторонние? Вы нам теперь как отец родной, и даже лучше, потому государем нашим поставлены блюсти покой и охранять барахлишко наше, неустанными трудами нажитое. Предместник ваш брал, не брезговал, его предместник тоже.

Добронравов был поповским сыном, год отучился в семинарии и потому изъяснялся несколько витиевато.

— Сказал не возьму, значит — не возьму, и не просите. А обязанности свои я без всяких даров исполнять буду, как положено.