Читать книгу - "Покушение - Александр Беляев"

Грейфе было не привыкать получать задания от вышестоящего начальства. Иногда такое случалось по нескольку раз на день. Одно накладывалось на другое. И было тяжеловато. Но всегда, получив очередное задание, он неизменно отвечал:

— Будет сделано.

И при их последней встрече с шефом РСХА он тоже ответил твердо:

— Будет сделано, обергруппенфюрер.

Но уже тогда подумал: «Как же, однако, не вовремя». И это, если смотреть на дело с его точки зрения, вполне соответствовало действительности. Работы у восточного отдела и без этого задания хватало.

Созданный в начале сорок второго года специальный разведорган «Цеппелин», размещавшийся в Австрии и именовавшийся для краткости «Цет-VI», и все три входившие в его состав дислоцировавшиеся на советско-германском фронте отделения: «Русланд-Норд», «Русланд-Митте» и «Русланд-Зюд» и имевшие к восточному отделу VI управления РСХА самое прямое отношение были заняты повсеместной перестройкой своей работы. Она была вызвана тем, что заброска в советский тыл хоть и многочисленных, но мелких групп диверсантов, как показала практика, не оправдала себя. Монолитность советского тыла, сплоченность советских людей, в любую минуту активно поднимавшихся на борьбу со шпионами и диверсантами, оказались непосильными для мелких групп «цеппелиновских» и абверовских лазутчиков. Учитывая это, восточный отдел в спешном порядке отрабатывал операцию «Волжский вал», ставившую своей задачей организацию на советской территории крупных диверсионных формирований. Такие формирования должны были в первую очередь надежно и на длительный срок нарушать в советском тылу коммуникации, связывающие фронт с Уралом и промышленными предприятиями оборонного значения, расположенными в Сибири. Кроме того, восточному отделу РСХА и руководству «Цеппелина» казалось, что «для ликвидации диверсионных групп крупного масштаба потребуется помощь действующих частей Красной армии — местные органы не в состоянии оказать должное сопротивление диверсионным формированиям. Крупные, хорошо вооруженные группы сумеют привлечь на свою сторону немецких военнопленных, освобожденных ими из лагерей. Растущие диверсионные группы будут останавливать поезда с оружием и вооружать лиц, присоединившихся к ним». Таковы были планы. Они были утверждены. И надо было скорее их выполнять. А тут новое задание, да такое, которое исходило от самого рейхсфюрера. А может быть, даже и от фюрера. Вот почему Грейфе, помня строжайший приказ Кальтенбруннера не терять напрасно ни одного часа, отложив все другие дела и заботы, в том числе и выполнение операции «Волжский вал», уже через три дня, имея совершенно четкий план действий по подготовке выполнения нового задания, попросился на прием к начальнику РСХА. Естественно, перед этим он обо всем доложил своему непосредственному начальнику бригаденфюреру Шелленбергу. И даже предложил ему проинформировать о проделанной работе вышестоящее руководство. Но Шелленберг категорически отказался от этой чести.

— Сами, сами, Грейфе, доложите, — подчеркнув особое доверие, дружески похлопал начальника восточного отдела по плечу Шелленберг и добавил: — Только из первых уст должен узнать обергруппенфюрер о ваших предложениях.

Грейфе и жест, и напутствие бригаденфюрера понял по-своему. Шелленберг явно не хотел ввязываться в это дело, по крайней мере до той поры, пока не обозначатся какие-то конкретные гарантии его успеха.

Другое дело Кальтенбруннер. Тому некуда было деваться. Он принял Грейфе немедленно. Он даже отложил ради этого самим же им намеченную встречу с представителем министра труда доктора Лея, с которым должен был решить очень важный вопрос о дополнительной рабочей силе, то есть о новых тысячах узников концлагерей, посылаемых на заводы, шахты, поля и дороги империи.

Всякий разговор с любым человеком, который на иерархической лестнице рейха стоял ниже его, Кальтенбруннер начинал с въедливого разглядывания собеседника. И независимо от того, решалась ли судьба визитера, или он пришел к обергруппенфюреру с докладом, или начальник РСХА вызвал его к себе для того, чтобы объявить ему о повышении по службе, серые немигающие глаза хозяина кабинета неизменно делали свое дело: они ясно говорили пришедшему о том, что видят его насквозь, читают все его мысли, следят за всеми его помыслами.

— Хайль Гитлер! — поприветствовал Грейфе начальника РСХА.