Читать книгу - "Проклятие Эдварда Мунка - Ольга Тарасевич"

Он еще в ночь осмотра места происшествия решил: что-то с этим Егором нечисто. Пусть подросток, переходный возраст и все такое. Но так откровенно радоваться смерти тетки, которая, добрая душа, взяла его на воспитание после смерти матери. Не сдала мальчишку в детдом, а помогала, во всем себе отказывая. Жила-то Морова, судя по обстановке в квартире, более чем скромно…

Ход следовательских умозаключений развивался следующим образом. Соседи в курсе: отношения тетки с племянником напряженные, конфликтные. Так что мотив убийства – корыстный интерес, пресловутый квартирный вопрос – у Егора имелся. Порешив тетеньку и напуская на себя сочувственный вид, он вызывал бы подозрение. А вот его веселье по этому поводу, наоборот, заставляет следствие думать: ну какой бы убивец так привлекал к себе внимание? Значит, невиновен. И отрока Егора оставляют в покое, он наслаждается полученной квартирой и в ус не дует. Следствие ищет мужиков Инессы, проверяет связи на работе, в общем занимается чем и кем угодно, только не племянником. А у парня просто могут быть железные нервы. Личность молодого человека нуждалась в пристальном изучении…

Формально у племянника имелось алиби. В течение тех нескольких часов, когда, по заключению эксперта, наступила смерть Инессы Моровой, Егор веселился в ночном клубе «Золотой орел». Но оперативник Паша, сгонявший в данное заведение, выяснил: за напитки парень, используя карточку постоянного клиента, дававшую право на пятипроцентную скидку, расплачивался в десять вечера и в полтретьего ночи. В клубе шумно, многолюдно, и теоретически подросток, который к тому же часто бывает в «Золотом орле» и, вероятно, знает, где располагается служебный вход, вполне мог уйти из клуба незамеченным. Порешить тетушку, а потом вновь вернуться.

Для активизации мыслительной деятельности Егора Володя Седов на недельку поместил отрока в следственный изолятор, постоянно ему напоминая: добровольное признание смягчает вину. Далее был проведен следственный эксперимент, и он разбил стройную, как казалось Седову, версию, вдребезги. По времени, затраченному от клуба до квартиры и обратно, все сходилось, но впритык. Вплоть до минуты. Однако мальчишке после убийства надо было где-то отмыться-преодеться. В ванной следов его пребывания не обнаружено. И если бы он отправился к условному сообщнику – то никак не мог успеть к половине третьего ночи в клуб. Экспертиза одежды, изъятой у Егора, не выявила следов вещества, похожего на кровь…

Распечатка номеров, на которые звонил в ту ночь со своего сотового мальчишка, окончательно доконала следователя. Проверка показала, что один из абонентов, указанных в списке, находится в разработке соответствующих служб в связи с возможной причастностью к торговле наркотиками.

Мальчишка – наркоман. Но не убийца. И все же Седов не испытывал ни малейших угрызений совести в связи с тем, что «закатал» невиновного человека в СИЗО. Такому – только на пользу. Авось поумнеет.

Тем не менее сегодня, после оперативки у руководства Седов планировал подъехать к Егору с постановлением об освобождении его из-под стражи.

«Органы прокуратуры уверяют: делается все для сохранения правопорядка в стране. Они декларируют, что занимаются борьбой с преступностью. Однако как можно объяснить тот факт, что ребенок, в отношении которого не имеется ни малейших подозрений, находится в тюрьме? Мы постараемся быть в курсе расследования, и не исключаем что со временем накопаем что-нибудь еще…»

«Копайте, милые, копайте, – злобно подумал Седов, вставая со своего места. – Жаль, времени нет с вами судиться, преступников ловить надо. Щелкоперы проклятые…»

Он вышел из вагона, чуть не вздремнул на монотонно гудящем эскалаторе и рефлекторно притормозил у киоска со сдобой. Вид любимых конвертиков с сыром не вызвал воодушевления.

«Правильно говорил профессор Преображенский в фильме „Собачье сердце“. Не читайте до обеда советских газет. Других нет – вот никаких и не читайте», – думал Седов, спеша к родному двухэтажному зданию с облупившейся штукатуркой и восседавшему там еще неродному шефу Карпу.

Вообще-то у нового начальника Седова было, как и полагается, имя-отчество. Месяц назад он занял кабинет ушедшего на повышение экс-шефа. И когда назвал свою фамилию – Карпов, Володя сразу понял: отныне за глаза величать шефа будет только Карпом. Уж больно похож – пучеглазый, лоснящийся, с тонкими губами и вываливающимся из костюма брюшком.

То, что Карп к совету профессора Преображенского не прислушивается, Володя осознал прямо на пороге кабинета начальника. На длинном столе у окна лежала растрепанная газета, и Карп возмущенно тыкал в нее пухлым пальцем.

– В то время как президент ставит задачи по улучшению работы аппарата следствия, мы даем повод для появления вот таких статей. Пожалуйста, полюбуйтесь, оборотни в прокуратуре! А что будет завтра? – взгляд Карпа оббежал понурившихся следователей и споткнулся о тихонько присаживающегося за стол Седова. – О! А вот и герой этой публикации! Подсунул мне ордер на задержание. Журналисты правы: мы не имели права помещать подростка в СИЗО.

«Перетрусил. Боится, что его сделают крайним», – подумал Седов, а вслух сказал:

– Видели бы вы этого подростка! Увидев зарезанную тетушку, он сказал что-то вроде: так тебе, сука, и надо. Однако проведенная по ходу расследования данного уголовного дела работа позволяет вычеркнуть Егора Красильникова из числа подозреваемых. Сегодня планирую подготовить постановление об освобождении его из-под стражи.

Карп налил из стоящего на столе графина воды, одним махом опрокинул стакан и с новыми силами принялся распекать Седова.

Раскатистый басок шефа ничуть не мешал Володе. Он уставился в блокнот с записями о мужчинах Инессы Моровой и прикидывал, кого первым вызвать на повторный допрос. У каждого своя работа. У него – ловить преступников. У шефа – орать. Может, и были где начальники, которые вели себя по-другому, однако Седов за почти пятнадцать лет работы в прокураторе таковых не встречал. И привык отключаться во время таких головомоек. Только вот к костюму тесному не привыкнуть, видимо, уже никогда…

Он очнулся от своих размышлений, когда в кабинете наступила тишина.

Карп уже стоял у стола, прижав к уху телефонную трубку и делая пометки в блокноте.

– Тоже женщина? Со следами множественных ножевых ранений? И тоже не замужем? В какой морг доставили тело? Кто выезжал на место происшествия? Понятно… Спасибо за информацию…

Сидевший рядом следователь Виктор Збруев толкнул Седова в бок и, наклонившись, прошептал:

– Получите дубль-два…

– Округ не наш. Но – тоже женщина и тоже зверски зарезана. Давайте, Седов, поезжайте в морг и к следователю. Чтобы мы потом лишним бумаготворчеством не занимались, – отчеканил Карп. – Совещание закончено. Да, Седов, кстати. Мальчика-то выпустите!

В коридоре Володя, задержавшийся для получения на документах размашистых автографов Карпа, нагнал Збруева.

– Амнистию покорми. И воду ей поменяй.