Читать книгу - "Обитель теней - Филип Гуден"

При более ярком свете Джон де Вулф с Гвином принялись за работу. Освидетельствование мертвых давно стало для них рутиной, но им впервые приходилось действовать при столь странных обстоятельствах, в полутьме, да еще онемевшими пальцами. Гвин свернул простыню, скрывавшую тело, под аккомпанемент плеска воды и звона бесчисленных тонких льдинок. Молодая женщина лежала в ночной сорочке из светлого льна, пропитавшейся ледяной водой. Ее длинные черные волосы прядями липли к лицу и шее.

— Придется ее вынуть, кронер. Так не осмотреть, — пробурчал корнуолец. — Переложить на пол?

Они расстелили на полу льняную простыню, и Гвин на удивление бережно поднял девушку и уложил ее на полотно, распрямив руки вдоль тела.

Четверо мужчин стояли вокруг, разглядывая бренные останки юной женщины. В тусклом свете она казалась спящей. Лед выбелил кожу, так что щеки, лоб и подбородок походили на белый пергамент, особенно под черными волосами. Глаза были закрыты, но вид юной леди не вызывал сожалении о молодой жизни, оборвавшейся накануне венчания. На бледных губах виднелось даже подобие улыбки, словно девушку забавляла суматоха, вызванная ею среди монашеской братии Бермондси.

Брат Игнатий держал свечу у ее груди, и Джона, мельком взглянувшего в его сторону, поразили резкие тени на лице монаха. Коронеру на миг почудилась дьявольская маска, а во взгляде, устремленном капелланом на лицо девушки, сквозило отвращение, граничащее с ненавистью. Де Вулф моргнул, и видение исчезло, оставив его гадать, что это ему померещилось.

— Осматривать-то будем, коронер?

Голос Гвина вернул Джона к действительности. В голосе констебля слышалось сомнение. Казалось неприличным подвергать полному осмотру высокородную леди, не пригласив какую-нибудь женщину в качестве компаньонки. Дома, в Эксетере, если требовался подобный осмотр, особенно при подозрении на насилие или выкидыш, он обычно приглашал одну из служанок госпожи Мадж, суровой монахини из монастыря Полсло, занимавшейся лечением женских недугов.

— Пока ограничимся головой и руками. Потом, если потребуется, найдем женщину себе в помощь.

Де Вулф присел рядом с трупом, а Гвин устроился с другой стороны, как проделывали они невесть сколько раз за полтора года после назначения Джона коронером. Джон осторожно приподнял ей веки и осмотрел белки глазных яблок, уже запавших за дни, прошедшие после смерти. Больше десяти дней прошло, и ее глаза замутились — тут никакой лед не поможет.

Затем его длинные костлявые пальцы зарылись в ее волосы, ощупав кожу под ними.

— Подними-ка немного здесь, Гвин, — приказал он, подсунув ладонь под затылок девушки. — Ха, что это у нас тут? — воскликнул он. — Приподними леди, будь добр.

Констебль взял Кристину за плечи, приподняв в сидячее положение. Голова упала на плечо. Коронер придержал ее и опустил подбородком на грудь, чтобы свободно ощупать затылок и основание шеи, окутанные мокрыми темными волосами.

— Вздувшаяся шишка почти на самой макушке, — негромко сообщил он. — Под ней прощупывается сломанная кость.

Гвин тоже пощупал и подтвердил заключение начальника, добавив:

— Шея, должно быть, тоже сломана, кронер. То-то голова мотается, как пузырь на палочке.

Он привел для сравнения детскую игрушку — надутый свиной пузырь, привязанный на конце прутика. Джон самолично убедился в этом, ладонями наклоняя голову вперед и назад, после чего жестом приказал констеблю уложить труп. Он осмотрел ладони и руки, открывшиеся до локтей, когда отодвинул широкие рукава сорочки. Здесь не было видно ничего необычного, и он решился взглянуть на ноги, приподняв подол до самых коленей и опять же установив отсутствие видимых повреждений.

Когда Гвин заботливо оправил на ней одежду, де Вулф поднялся и задумчиво уставился на мертвую девушку, лежащую в пятне света. Напряженное молчание первым нарушил брат Игнатий.

— Из твоих слов, сэр, я понял, что она пострадала от удара по голове. То же сказал и наш лекарь.

Его тон ясно говорил, что не стоило тащиться из самого Девона, чтобы установить то, что и так известно.

— Именно так, брат. И шея у нее сломана.

— Но ведь этого и следовало ожидать при падении с крутой лестницы? — настаивал монах.

— Увидим, — загадочно ответствовал де Вулф. — А пока надо снова уложить ее на лед. Я посоветовал бы вашему настоятелю не медлить с подготовкой к погребению. Несмотря на лед, мой нос говорит мне, что невозможно долго сдерживать естественное развитие событий.

Гвин поднял тело, как перышко, и уложил обратно в ледяную кашу, из которой сквозь широкие щели ящика закапало еще чаще. Он бережно укрыл девушку льняной простыней и отступил назад. Томас забормотал отходную на латыни.

— Где ее похоронят? — спросил Гвин. — На здешнем кладбище, которое мы уже видели, или повезут обратно в Дерби?

Капеллан промямлил что-то неразборчивое, однако острый слух Томаса кое-что уловил — к большому удивлению клирика.

— Что ты сказал? — резко перепросил Джон.

Игнатий покачал головой.

— Не знаю где, кронер. Полагаю, настоятель должен будет обсудить это с ее опекунами, прежде чем принять решение.

— Ну, лучше с этим поспешить, — посоветовал де Вулф. — И не забывайте подкладывать лед, пока она остается здесь.

Они с облегчением покинули похожее на склеп подземелье. Томас боязливо оглядывался через плечо, пока они пробирались мимо бочек и тюков к выходу из кладовой. Здесь казалось теплее — или хотя бы не так холодно, как в дальней камере, где тяжелый воздух словно разъедал кожу и легкие.

Прежде чем выйти, Джон еще раз осмотрел подножие лестницы. Он потопал ногой, затем поскреб влажную землю носком сапога. Сверху крутая лестница смутно освещалась горящим огарком, и отсюда виден был узкий проход между серыми каменными стенами и обтесанные глыбы того же гранита, из которого были сложены ступени.

Джон ничего не сказал и подошел к двери, открывавшейся во двор. Снег летел гуще, хотя на землю еще не легло ни снежинки, и Томас опять задрожал — на сей раз от холода, пронизавшего тело до костей.

Закрывая дверь, капеллан заметил, как дрожит клирик, и сжалился над ним.

— Рядом с дортуаром есть теплая комната, где с ноября до Святой Пятницы поддерживают огонь. В такую суровую погоду вы можете всегда погреться там.

Они с благодарностью приняли приглашение и отыскали комнату, зажатую между фратером и дортуаром, углами примыкавшими друг к другу. Кроме комнат настоятеля и кухни, это было единственное теплое место во всем монастыре. Здесь в камине горели большие поленья, а у другой стены стояла жаровня с углями. Вдоль стен выстроились скамьи с деревянными спинками, защищавшими от сквозняка. Две из них были заняты крепко спавшими старыми монахами, а на других читали или дремали монахи помоложе.

— Если вы погреетесь здесь немного, я пошлю за вами, когда настоятель готов будет снова вас принять, — пообещал Игнатий и тихо ускользнул прочь.