Читать книгу - "Ключи Пандоры - Георгий Ланской"

Никита сглотнул слюну и, тяжко вздохнув, двинулся к дремавшему автомобилю. Провел пальцем по блестящему борту и тихо спросил:

— Ты ведь хочешь быть моим? Правда?

Автомобиль хрюкнул и завыл с истошными переливами. Тут же распахнулось окно первого этажа, а на крыльцо выбежал охранник.

— Эй! — заорал он. — Отойди от машины!

Из окна орать не стали, только призывно махнули рукой. Автомобиль пискнул и прекратил истерику. Никита снова вздохнул, поднялся по ступеням и прошел мимо охранника, который на всякий случай сделал вид, что орал на кого-то другого.

Юля сидела в кабинете и говорила по телефону. Движением головы показала на кресло, затем — на чайник, продолжая бросать короткие фразы в трубку. Похоже, кому-то отказывала, но, судя по ее лицу, никак не могла отделаться от собеседника. Никита уселся в креслице, нашел на тумбочке чистую чашку и налил себе чаю. Юля закатывала глаза, гримасничала, но невидимка на другом конце провода не сдавался.

— Анна Ивановна, извините, но формат нашего издания не подразумевает публикацию ваших мемуаров, тем более вы не актриса, не певица, даже не ветеран войны или труда. У нас глянцевое издание, если вы знаете разницу между журналом и газетой.

Трубка отчаянно заверещала, но Юля решительно прервала монолог.

— Я все сказала! Не беспокойте меня больше. Мы все равно не станем вас печатать! Да хоть царю, хоть господу богу жалуйтесь!

Швырнув трубку, Юля сердито уставилась на Никиту. Тот жевал булочку, смотрел с сочувствием, а вазочку с конфетами пододвинул поближе.

— Судя по реакции, тебе звонила Шкуренко? — поинтересовался он.

Юля кивнула, не в силах произнести ни слова. Никита вздохнул и ухмыльнулся.

Самозабвенная графоманка Шкуренко была вечным проклятием местных газет. Она рассылала многостраничные опусы по редакциям, рассчитывая на славу и баснословные гонорары. В публикациях, ясное дело, отказывали, и тогда Анна Ивановна с завидным для преклонных лет упорством принималась осаждать редакции и терроризировать телефонными звонками главного редактора, ответственного секретаря и заведующих отделами. Писала жалобы во все инстанции, а однажды ранним утром чудесным образом дозвонилась до загородного дома губернатора области. Разбуженный губернатор долго гневался и даже сорвался на редакторе газеты, которого Шкуренко очень кстати упомянула.

После того случая Анну Ивановну иногда печатали, выскоблив безграмотные записки до стерильной безликости. И вот теперь она решила расширить круг печатавших ее изданий и добралась до журнала «Взгляд».

— Только посмотри, что она прислала! — Юля отбросила от себя толстенный фолиант из тетрадных листков в клетку, сшитых сапожными нитками. — Ерунда полнейшая!

Она раскраснелась, высокая грудь вздымалась от праведного гнева, темные волосы разметались по плечам. Никита лениво улыбнулся, откровенно любуясь ею.

— Чего смотреть? Я и без того скажу. Пишет о медсестре, ставившей ей уколы? Угадал?

— Прямо в яблочко попал, провидец! — буркнула Юля. — Про медсестру. Может, еще название статьи угадаешь?

— «Расскажу о хорошем человеке»?

Юля беспомощно развела руками.

— Ну, ты и Нострадамус!

Никита рассмеялся.

— Она об этой медсестре лет десять пишет. Или не об этой. Наверно, имена меняет, я не отслеживал. Все темы известны наперечет! Открытие и закрытие сезона в детском лагере, народный хор «Звонница», городская поликлиника, а также воспоминания. Фото в шляпке в духе Раневской уже прислала?

Юля мрачно покосилась на Никиту, откинула первую страницу фолианта. На второй была приклеена фотография Анны Ивановны в кокетливой шляпке по моде пятидесятых годов. Никита перегнулся через столик, бросил на фото взгляд и усмехнулся:

— Кто бы сомневался!

— Сомневался! — передразнила Юля. — Ей тут лет шестьдесят. Значит, сейчас…

— Восемьдесят пять или шесть, а она все строчит и строчит. И на тебя пожалуется, если нетленку о медсестре не поставишь в номер.

— Сейчас умру от страха! — фыркнула Юля, однако помрачнела и насупилась. Затем откинулась на спинку кресла и мечтательно произнесла: — Отдохнуть бы! За город съездить…

— Так съезди! Вон какая тачка под окнами! — подавив зависть, сказал Никита. — Это ж я теперь голытьба безлошадная, на трамвайчиках езжу, на вас, буржуев, смотрю с выражением классовой ненависти. Я вот тоже за город хочу. Вкусить, так сказать, все прелести природы, ландышей нарвать, винца хорошего выпить.

— На выходные можно сообразить, — задумчиво протянула Юля. — Авось Валерка вернется.

— А где у нас муж? — осторожно осведомился Никита.

— Муж у нас в Литве. Книжный бизнес прет вяло, мы теперь автосалон купили, торгуем помаленьку. Валерка орет, чтобы бросала журнал и шла заведовать по финансовой части. Только я в финансовых делах — тундра тундрой. Это он быстрее калькулятора считает. Я же всегда работала в одной отрасли. Пусть много не зарабатываю, но это мое. И зачем я полезу из журналистики в бизнес? Чтоб все смеялись да перешептывались, мол, взяли на должность, потому что жена Беликова?

Никита ничего не сказал, лишь мотнул головой неопределенно, точно лошадь, отгонявшая мух. И, отбросив деликатность, деловито спросил:

— Ты завтра занята с утра? В смысле, работы много?

Столь резкий переход, похоже, Юлю не удивил. Она с интересом посмотрела на Никиту.

— Не особо! Ты что-то предлагаешь?

— Ты могла бы отложить дела на пару дней?

— Ты скажешь, наконец, зачем? Или мне слова клещами из тебя тянуть? — рассердилась Юля.

Никита загадочно улыбнулся, вынул из кармана мобильный и показал ей видеозапись. Юля смотрела на дисплей с умеренным интересом, пока он вкратце излагал суть проблемы.

— Это ж далеко! — наконец сказала она, но без уверенности в голосе.

— Но мы ведь на машине! Раз — и там! — обрадовался он. — Походим, посмотрим, вопросы зададим… За день обернемся. Говорят, там места очень красивые! Чем не загородная поездка? Совместим приятное с полезным!

— А я должна баранку крутить?

— Хочешь, я твою красавицу поведу?

— Еще чего!

Юля открыла ежедневник, небрежно просмотрела его, что-то подчеркнула маркером. Никита ждал, ерзая в кресле от нетерпения. Мысль, что в Миролюбово придется ехать на автобусе, ужасала. Он уже знал, что до деревни транспорт не ходит. Перспектива идти около десятка километров по проселочной дороге от трассы или соседнего села Каменный Брод не вдохновляла.

— В принципе, можно съездить, — задумчиво произнесла Юля и сурово сдвинула брови. — В случае чего сядешь за руль, так что не вздумай напиться вечером, а то попадется гаишник с чутким носом.