Читать книгу - "Чеченский угол - Ольга Тарасевич"

Лика Вронская все рассчитала правильно: обдурить редактора проще пареной репы. Всех дел-то: появиться в кондиционированой прохладе кабинета с глубокомысленной фразой:

– Андрей Иванович, поступила кое-какая любопытная информация. Надо во всем как следует разобраться. Мне нужен месяц для проведения журналистского расследования. Я чувствую: это будет бомба…

Два метра брутальной красоты начальника собрали складочки на лбу, изображая активную мыслительную деятельность.

«Сейчас начнет выяснять подробности. А что я ему скажу? Что привезу эксклюзив из Чечни?» – забеспокоилась Лика, забираясь на подоконник. Целью данного стратегического маневра являлось созерцание заставки на мониторе. Андрей Иванович имел обыкновение вывешивать на рабочий стол фото очередной пассии. Пассии обладали исключительными модельными данными, и Лика различала их по масти. Ого, на личном фронте шефа без перемен: уже вторую неделю любуется на ту же брюнетку.

– Я думаю, – заявил Красноперов после того, как стиральная доска на лбу разгладилась, – что трех недель более чем достаточно. Ты у нас барышня шустрая!

Соскользнув с наблюдательного пункта, Лика для виду еще поломалась:

– Постараюсь, Андрей Иванович, хотя, вы же знаете, ненавижу халтурить и торопиться.

– Торопись, но не халтурь, – посоветовал шеф. И добавил свое любимое: – Старайся, Лика.

Она с готовностью пообещала:

– Буду. Буду стараться.

И ведь не соврала: действительно, будет. Стараться понять и выжить. А в оболочку слов каждый всегда вкладывает свой смысл.

С романом для издательства дело обстояло сложнее. Он дописывался в жуткой спешке, в режиме нон-стоп и под завывания голодного бой-френда. Поэтому тема любви сообщника обольстительной убийцы получилась бледноватой и особого восторга у Вронской не вызвала. Но переписывать не было ни времени, ни сил, и Лика решила: «Вернут на доработку, так вернут. Переделаю. Проблемы надо решать по мере их поступления».

Наскоро вычитав текст, она свела все главки в один файл и застряла на процессе архивации. Вот так всегда – ведь уже столько раз выполняла эту процедуру, а упрямая книжка никак не желает паковаться.

– Эх ты, горе мое, – чуткое ухо бой-френда уловило сдержанные чертыхания, и он спешно прибыл на помощь. – Это же так просто.

Лика проследила за движениями его пальцев:

– Я нажимала на те же клавиши!

– Значит, плохо нажимала. Кстати, у меня новость.

– Хорошая?

Паша поправил очки и пожал плечами:

– Видимо, да. Я уезжаю в Штаты, в Силиконовую долину. Кормить меня не придется минимум полтора месяца.

Светлая спаленка с примостившимся на столике в углу ноутбуком потемнела, контуры мебели смазали набежавшие на глаза слезы.

Лика обняла присевшего на кровать бой-френда, убеждая себя: радоваться надо по поводу его отъезда, не придется выдумывать малоправдоподобных объяснений. Только дождь слез, заливавший щеки, не принимал никаких аргументов.

– Горе мое, мне обещали хорошо заплатить, – виновато пробормотал Паша. – Я уже согласился.

Не отрываться бы от его пьянящих губ, они как наваждение, как жизнь, не отдать, не расстаться…

– Все будет хорошо, – успела сказать Лика перед тем, как майка и шортики спикировали на макушку торшера.

Вряд ли Паша ее уже слышал…

Вечер просочился в ночь нежно и незаметно, и сквозь сон было так сладко чувствовать: лавина любви накрывает с головой, и счастье совсем рядом, близко, ближе не бывает.

Спросонья не разглядеть жаркой Москвы со шмыгающими по уличным венам автомобилями.

До первой чашки кофе Лика всегда бродила по квартире, как сомнамбула, и каждый дверной косяк по утрам норовил посадить синяк на коленку. Но то, что Паши в Москве уже нет, Лика не сомневалась. В голове шевельнулось предательское предположение: «А если мы больше не увидимся?»