Читать книгу - "Та, которой не должно быть... - Лариса Соболева"

Огонь случайно заметил сосед Смирнов, вышедший «до ветру», ведь большинство дачных домиков не имеют и самых примитивных удобств. Он разбудил жену и сына, велел им поднимать всех, кто есть по соседству. Сам же смочил полотенце водой, закрыл им нос и рот, завязав концы сзади, и ринулся в горящий дом. Смирнов знал: там полно людей, они спят.

Тела увидел в большой комнате. Не задумался – почему они лежат на полу, не до того было. Он бросился на помощь. Света было достаточно, чистые (не задымленные) языки пламени заглядывали в окна, даря свет тем, кто внутри. Но и жарко было до чертиков, Смирнов понимал: нужно торопиться.

Он перевернул на спину жену Плещеева, довольно крупную и красивую женщину. Перевернул, чтоб взять под мышки и вытащить из дома, но кровь на ней его остановила. Женщина словно приняла ванну, наполнив ее кровью, а вытереться полотенцем почему-то не посчитала нужным. Смирнов не растерялся, рванул ночную сорочку на груди и приложил ухо, пытаясь услышать толчки сердца. Тщетно. Она была мертва.

Рядом лежало тело ее матери, интеллигентной старушенции, вечно цепляющейся к Смирновым по разным поводам. Из-за старой заразы он терпеть не мог всех интеллигентов на свете, у них же претензий полно даже к Господу Богу. Она лежала на боку, Смирнов только взял ее за плечо, старуха легко перевернулась на спину…

– Ё!.. – отшатнулся он.

Бабка мертва! И в крови, как дочь. Смирнов поднялся на ноги, осматривая пекло и тихо бормоча в ужасе, который с трудом преодолевал:

– Да что за хрень?.. Что тут произошло? – И закричал что есть сил: – Эй!.. Есть кто-нибудь?.. Алё!..

За окном истерично завизжала его жена:

– Ефим! Выходи оттуда! Ефимушка-а-а!..

В этот миг он увидел кучу малу у лестницы. Наверняка все мертвы… А если не все? Нельзя отмахиваться и от единственного шанса, который можно подарить живому. Не посмотрит – совесть потом жить не даст.

Подбежав ближе, Смирнов приостановился на несколько секунд, всего на несколько, чувствуя, как по коже бегут мурашки, добегают до головы и снуют между волосами. Но кого не шокировала б адская картина, освещаемая пляской красно-оранжевых бликов?

Племянница Плещеева Нина лежала на полу, глядя вверх широко раскрытыми, пустыми глазами. И улыбалась! Она была похожа на ведьму, наконец попавшую по назначению: в преисподнюю. Конечно, помощь ей не нужна была. Друг Нины Эдгар – вежливый парень, валялся на ступеньках с закрытыми глазами. А на нем лежал хозяин дома Плещеев… с ножом в спине по самую рукоятку. Но разве не бывает чудес? Однако на чудо уже не оставалось времени, тут самому бы спастись, тем более снаружи раздавались мужские и женские голоса:

– Ефим!.. Вали оттуда!.. Сгоришь заживо, дурак!..

Смирнов не верил, что сгорит, не верил и все тут! Ну, дым вползал в дом плотным облаком, заполняя комнату, а огонь-то пока снаружи. Однако дым уже проходил и через «маску», Смирнов закашлялся. Отвалив тело Плещеева, он в сердцах выругался. Это не дом, а приют мертвецов. Еще один труп! Кто ж так постарался?

Остался парень. На его волосах Смирнов заметил кровь, значит, тоже… Но, освободившись от тела Плещеева, парень сполз по ступенькам ниже и неожиданно застонал. Никогда Смирнов так не радовался, никогда! Он взвалил Эдгара на плечо и потрусил к выходу, словно старая кляча.

Снаружи на пламя лили воду из ведер, да народу было маловато, огонь побеждал. Пожарных вызвали, «скорую» тоже. Смирнов, уложив Эдгара на траву у ограды, приводил парня в чувство, похлопывая по щекам. Угарный газ штука коварная, не успеешь оглянуться – каюк человеку. Какая-то девчонка принесла воды в ковшике, он плеснул Эдгару в лицо, тот облизнул языком губы, открыл глаза. Смирнов бросил спасенного им парня, теперь он мог дать советы самодеятельным пожарникам:

– Вы что! Дом все равно сгорит! Справа лейте, мать вашу, справа! Не дайте перекинуться на соседний участок! Мужики! Кто-нибудь, газ перекройте, а то рванет! – И наклонился к Эдгару: – Ты как, парень?

Молодой человек, окончательно придя в себя, пополз на четвереньках к пожарищу.

– Э! Э! – повалил его на спину Смирнов. – Куда ты, дурья твоя башка?

– Нина… – выговорил Эдгар. – Она там…

– Не, не… – удерживал его Смирнов. – Не надо туда…

– Пусти! – гаркнул Эдгар, оттолкнув его и поднявшись на ноги.

Его шатало, но он рвался в пылающий дом. Смирнов объяснял парню, что девушка мертва, что он убедился в этом лично. Не помогало. Вероятно, Эдгара сильно по голове долбанули, мозги от черепа отскочили, он не понимал слов. И вырвался. Когда идиот скрылся в доме, народ превратился в столбы, забыв о своих прямых обязанностях.

– Всем стоять! – заорал Смирнов, хотя за идиотом никто не кинулся. Тут же он отдал другой приказ: – Всем тушить пожар! Воды! Я сказал, лить воду…

И крепкое слово раздавал направо-налево, а то и руками помогал, толкая к пожарищу «обесточенных» соседей. Смирнов заставил их работать, будто живой человек не ушел в пекло. Украдкой они поглядывали на дом, надеясь, что деревянное строение не обрушится парню на голову, он выйдет оттуда целым и по возможности невредимым. А если не выйдет – как жить? Как потом есть-пить, веселиться, зная, что лично ты и не пытался предотвратить смерть в огне? Впрочем, об этом еще никто не думал, просто людям было страшно.

К всеобщему облегчению, Эдгар появился с Ниной на руках. Он дымился, как тлеющее бревно, но на первый взгляд не пострадал от огня. Длинные волосы Нины не пыхнули, что само по себе странно, а загорелся подол ночного платья. На молодых людей вылили по ведру воды, чтоб хоть немного охладить их, Эдгар закашлялся, причем без остановок, с хрипом и стоном. Он вынужден был опустить девушку на землю, упал рядом на четвереньки и не мог остановить приступ кашля. Женщины захлопотали вокруг Нины, полагая, что кровь на ней – результат неосторожности, девочка поранилась.

– Встать! – рявкнул Смирнов. – А ну обе пошли! На пожар! Тушить!

– Охренел? – огрызнулась пятидесятилетняя тетка. – Девчонка без чувств…

– Встать, я сказал, дуры! – осатанел он. – Я сказал, на пожар!

Его свирепость внушила им покорность, обе подчинились приказу, проявив идеальное послушание. Тем временем Эдгар, еще кашляя, подполз к Нине, приподнял ее за плечи, обнял, шепча какие-то слова, которые за гудением огня невозможно было расслышать. Впрочем, до Смирнова иногда долетало имя, которое он повторял:

– Нина… Ниночка… Как ты?.. Ну, скажи, скажи…

А она действительно, до жути, производила впечатление живой. Ее глаза смотрели в рассветное небо… и улыбка… Нина улыбалась явно Богу.

К приезду пожарных дом основательно подсушился. Пока разворачивали шланги, а пожарные работали с реактивной скоростью, дом пыхнул так, словно где-то внутри открылся газовый поток, взметнувшийся вверх. Обессиленные дачники опустились на землю и без эмоций наблюдали, как пожарные вступили в схватку с огнем, не давая ему распространиться.