Читать книгу - "Вскрытие покажет - Ирина Градова"

– Это ни о чем не говорит, – возразила я. – Во-первых, письма из армии, как и из тюрьмы, проходят, как это – пер…

– Перлюстрацию, – кивнул он.

Артем Иванович Карпухин работал с Отделом с самого дня его основания. Являясь не только координатором ОМР, но и личным другом Андрея, майор здорово помогал нам. Не скрою, и нам приходилось выручать его, поэтому именно Карпухин был человеком, на которого я могла рассчитывать в деле Костика Макарова.

– Во-вторых, – продолжала я, – если что и происходило в части, парни могли бояться писать правду!

– Думаете, дело в дедовщине? Кто-то, может, избивал или унижал их, да так, что в один прекрасный день перестарался, и…

– Вполне вероятно. Но я была не совсем точна, сказав, что не нашла в письмах Кости ничего подозрительного, Артем Иванович – вот, поглядите.

На журнальный столик между нами легло еще несколько листков бумаги, исписанных мелким, неразборчивым почерком. Карпухин бегло просмотрел их.

– Знаете, Агния, – хмыкнул он, – тут дешифровальщик нужен – абсолютно нечитаемая писанина! Неужели вы разобрались?

– Разобралась, потому что очень хотела. Ничего необычного не замечаете?

Он снова пролистал письмо.

– Да нет на первый взгляд…

– Ну вот же, посмотрите! – И я ткнула пальцем в нижний край одного из листков.

– Вы про номер страницы? Ну да, парень хоть и писал неразборчиво, но зато, похоже, отличался педантичной аккуратностью.

– Вы цифру хорошо видите?

– Ну да – «два».

– А другие листы?

– Вот четвертый, первый… Третьего нет!

– Именно!

– Может, у матери затерялся?

– А все остальные на месте. Вы не допускаете мысли о том, что кто-то изъял эту страницу?

– Бросьте, Агния, не проще ли было вообще не отсылать письмо, если в нем находилось что-то криминальное?

– Не скажите: парень, видимо, ожидал от матери ответа. То, что она не получила послания, могло вызвать ненужные подозрения. Что, если письмо отправили без той страницы специально? Почерк у Федора мелкий, а номера листов – вообще микроскопические, поэтому ни вы, ни мать, ни я поначалу не заметили отсутствия листка. Кроме того, обратите внимание на цвет чернил.

– Вот эти светлее, по-моему…

– Верно. Это говорит о том, что парень писал в разные дни разными ручками.

– Вполне правдоподобно, ведь у солдата не так много свободного времени, и одно письмо могло писаться неделю, а то и две!

– А теперь посмотрите на дату на штемпеле. – Я подвинула к майору конверт.

– И что?

– А то, что именно это письмо, судя по всему, стало последним перед тем, как Федор и Костик сбежали из части!

– Думаете, там было что-то, о чем он хотел рассказать матери, и это могло бы объяснить его поступок?

Карпухин ненадолго замолчал.

– Знаете, Агния, – проговорил он неуверенно, – вас послушать, так тут теорией заговора попахивает!

– А вы предлагаете принять странную версию военных о том, что два парня в один и тот же день погибли на стрельбах?

– Ну, всяко бывает… – развел руками майор. – От меня-то вы чего ждете? К военным я не полезу – увольте! Во-первых, это не мой участок – пацаны погибли у черта на куличках, под Хабаровском. Во-вторых, что важнее всего, военные не подпустят гражданских к своим делам.

– Это если не удастся доказать, что имел место криминал, – возразила я.

– Правильно, – кивнул он. – Но как вы сможете это доказать, если вас и на пушечный выстрел не подпустят к заставе? Да и, честно говоря, не ваше это дело, Агния Кирилловна: к медицине проблема отношения не имеет, а значит, ни вам, ни мне тут ловить нечего!

– А я и не говорю, что это – дело для ОМР, просто мне хочется что-нибудь сделать для Алевтины. Разве это так уж удивительно?

– Нет, конечно, – примирительно согласился Карпухин. – И я не против оказать вам содействие, но пока не пойму, чем могу быть полезен. Вот если вы предоставите мне что-то более весомое, чем отсутствующий листок бумаги, я попробую что-нибудь предпринять, а пока…

«Что ж, – решила я, – это справедливое требование, ведь я еще сама не знаю, есть ли в деле погибших солдатиков повод для расследования. Может, как со мной частенько случается, я придумываю проблему, а потом принимаюсь за ее решение?»

* * *

Каждые выходные мы с Шиловым проводим в новом доме. Там еще не закончен ремонт, но рабочие, как и все, отдыхают по уик-эндам, поэтому никто нас не беспокоит. Моя семья никогда не голодала, но родители, потомственные интеллигенты, отнюдь не жировали. Выйдя замуж за Славку, неудачливого бизнесмена, я познала настоящие лишения. Пока родители работали и помогали молодой семье, нам как-то удавалось сводить концы с концами. После смерти папы и маминого выхода на пенсию стало худо, и мы едва-едва умудрялись выживать. Я уже не говорю о тяжелых временах, когда Славка находился в бегах, а я выплачивала его долги[2]. Так что этот дом вобрал в себя все, о чем я когда-либо мечтала, и все же я не ощущала себя счастливой. Когда Олег объявил о приобретении, я поняла, что попала в ловушку. Мы находились на грани разрыва, и я уже намеревалась согласиться на предложение Андрея – и тут Шилов с новой хатой, демонстрирующей его желание начать все сначала. Каждый раз, входя сюда, я чувствую себя виноватой. Перед Андреем – за то, что дала ему отставку, несмотря на то, что люблю его. И перед Олегом, потому что он не знает о моей связи с Андреем или знает, но предпочитает делать вид, что это не так. И перед ними обоими – из-за ребенка, который развивается в моем чреве, а я даже не знаю, хочу ли его!

– Ты сегодня подозрительно тихая, – заметил Олег, отбирая у меня пустую тарелку с недоеденными вегетарианскими голубцами. – И аппетит что-то не ахти!

Видел бы он меня в больничном буфете – коллеги только переглядываются, наблюдая за тем, какое количество пищи исчезает в моем желудке в каждый обеденный перерыв. Уверена, они уже догадываются о моем положении, а вот Шилов, несмотря на докторскую степень и положение директора клиники, ни сном ни духом! Я по полчаса провожу перед зеркалом, крутясь во все стороны и пытаясь понять, насколько округлился мой живот. К счастью, пока еще ничего не видно, однако грудь моя увеличилась в размерах, и остается лишь удивляться невнимательности Шилова.

– Ты не больна, Агния? – озабоченно спросил Олег, не получив ответа на свои предыдущие реплики.

– Я? Да нет, что ты! Просто проблемы на работе, – соврала я, не моргнув глазом.

– Я давно просил тебя подумать о том, чтобы уволиться, – качая головой, сказал Шилов. – Речь не о том, чтобы оставить врачебную практику, – тут же добавил он, заметив мой протестующий жест. – Ты могла бы, скажем, пойти ко мне – хороших анестезиологов всегда не хватает!