Читать книгу - "Царица доказательств - Фридрих Незнанский"

Была у Родичева еще одна слабость, разумеется, если ежедневные физические упражнения уместно называть «слабостью». Он любил хороший коньяк. Без злоупотреблений, конечно. В ящике его стола постоянно дежурила бутылка с любимым напитком. Высшей честью было удостоиться предложения отведать с хозяином рюмочку. Родичев предлагал это исключительно тем людям, к которым был расположен. Старые друзья, которых было очень немного, зная о любви Александра Анисимовича к «божественному напитку», время от времени присылали ему в подарок, предварительно опробовав, бутылочку-другую. Снятие пробы было необходимо, если напиток не отвечал высоким критериям вкуса, цвета и аромата, он безжалостно отдавался первому встречному калдырю, чьим главным критерием было указанное на этикетке количество оборотов. А Родичев на такой подарок мог и обидеться.

Политиков Александр Анисимович презирал, считая их людьми глубоко непорядочными, и единственным исключением (которое в очередной раз лишь подтверждало правило) служил Уинстон Черчилль. Не исключено, что и здесь сыграл свою роль любимый напиток, до которого английский премьер-министр был, как известно, весьма охоч. Родичев цитировал Черчилля постоянно, а принадлежащая перу английского премьера книга «Вторая мировая война» была его любимой. Сейчас в ящике стола находилась бутылка, присланная Родичеву его старинным другом и бывшим коллегой Костей Меркуловым, нынешним заместителем генерального прокурора. Ее принесли утром в самом начале рабочего дня. К подарку прилагалась коротенькая записка: «Рекомендую. Костя». Плохого Меркулов порекомендовать не мог. Естественным желанием было продегустировать коньяк сразу, но случилось экстренное совещание, продлившееся в результате почти до половины первого. Так что сейчас был самый подходящий момент для наверстывания упущенного. Валентина Петровна как раз принесла кофе.

— Георгий Анатольевич, не откажешься? — предложил Родичев, намекая не только на кофе.

— Не откажусь, — согласился Виноградов.

Родичев уже достал из ящика бутылку и теперь придирчиво рассматривал этикетку:

— Так. Коньяк десятилетней выдержки. Ну что же, попробуем.

Александр Анисимович разлил коньяк по рюмкам и несколько секунд вдыхал аромат. Виноградов не был таким искушенным эстетом, но из уважения к хозяину пить не торопился. Как все фанатичные любители, Родичев не любил, когда коньяк пьют «неправильно».

Оставшись, по-видимому, удовлетворенным ароматом, взыскательный критик приблизил рюмку ко рту и сделал маленький глоток. То же самое сделал и Виноградов. Сам он считал, что все коньяки имеют приблизительно один и тот же вкус, и поэтому ему было чертовски интересно наблюдать за действиями тонкого знатока и «специалиста».

Вообще всем напиткам Виноградов предпочитал чай. Или его всевозможные аналоги. Чаем Георгий и его невеста Алла всерьез увлеклись полтора года назад, после того как случайно попали на чайную церемонию. На самом деле все действо проходило в домашних условиях под руководством подруги Аллы, у которой они были в гостях, но впечатление на будущих молодоженов оно произвело неизгладимое. На следующий день был приобретен глиняный набор для проведения церемонии, две циновки, спиртовая горелка и новый прозрачный чайник, для того чтобы наблюдать процесс закипания воды во всем его многообразии. Также было приобретено с десяток видов различных чаев. Примерно через семь месяцев на смену «Изумрудным спиралям» и «Пуэра с хризантемой» пришло новое увлечение — матэ. Вместе с ним вернулась любовь к латиноамериканской литературе. А буквально месяц назад Алла с торжественным видом вернулась из магазина и продемонстрировала Виноградову пакетик, наполненный коричневыми, пахнущими карамелью хвойными иголками.

— Ройбуш, — гордо сказала Алла. — Напиток африканских бушменов. Очень полезный и необычайно вкусный. Правда, сама я еще не пробовала, — добавила она.

Ройбуш пришелся по вкусу обоим. Наиболее адекватной для употребления посудой в доме единодушно были признаны оставшиеся от увлечения матэ кала-басы, а место творений латиноамериканских писателей заняли компакт-диски с записями этнической музыки — от народов Крайнего Севера до американских индейцев и австралийских аборигенов.

Пока Виноградов вспоминал обо всем этом, Александр Анисимович пришел к окончательному мнению по поводу коньяка. Он довольно чмокнул и поставил пустую рюмку на стол.

— Молодец Костя, — сказал он, — не обманул. А тебе как?

Виноградов одобрительно кивнул головой, но добавил, будто извиняясь:

— Ну вы же знаете, Александр Анисимович, что я в коньяке не особо разбираюсь. Но, по-моему, хороший.

— Хороший, — утвердительно кивнул головой Ро-дичев, убирая бутылку и рюмки обратно в яшик стола. — Ладно, давай о том, в чем ты хорошо разбираешься. Что там у тебя с монографией?

Как только речь зашла о его работе, Виноградов сразу оживился. Он начал доставать из портфеля свои бумаги, попутно рассказывая о своих последних достижениях.

— Вчера подписал договор. Издательство «Логистика». Даже аванс выдали. Пятьсот долларов. — Виноградов говорил, не хвастаясь, спокойно, обстоятельно.

Наконец все бумаги были разложены на столе, и Георгий Анатольевич приступил к объяснению:

— Я бы не стал употреблять термин «монография». Мне бы хотелось написать популярную, живую книгу, а не увесистый, никому не нужный том, состоящий сплошь из терминов и ссылок на другие такие же «кирпичи», которые пылятся на полках. Но это и не желтая пресса, цель которой рассказать, как все ужасно и непоправимо. Разумеется, тема такова, что веселого в книге будет мало, но я не собираюсь ограничиться простой констатацией всем очевидного факта. И без меня известно, что отдельные сотрудники правоохранительных органов регулярно нарушают закон. Цель исследования в том, чтобы предложить практические методы выхода из сложившейся ситуации. Хотя, безусловно, наглядных иллюстраций в книге будет предостаточно.

Родичев, внимательно слушавший Виноградова, почесал подбородок:

— Все-таки том у тебя получится увесистый. Милицейские нарушения — на такое, боюсь, всей жизни не хватит.

— Я думал об этом. — Виноградов начал что-то искать в своих бумагах. — Вот послушайте: «Признание преступником своей вины является царицей доказательств».

— Как же, как же. Академик Вышинский. Новая система доказательств. Прекрасно помню, — кивнул Александр Анисимович.

— Понимаете, я решил остановиться исключительно на этой проблеме. Она кажется мне самой важной. У меня несколько папок материалов, в которых красноречиво говорится о том, что практическая философия товарища Вышинского расцветает в наших правоохранительных органах буйным цветом. Многие оперативники и следователи Министерства внутренних дел продолжают внедрять на практике теорию Вышинского, и это даже поощряется. И как следствие — ментов у нас в стране боятся больше, чем бандитов. Про бандитов все знают, что они по крайней мере «честные», а мент, как известно, и последнюю сигарету возьмет. Я и книгу так хочу назвать — «Царица доказательств».