Читать книгу - "В горах ближе к небу - Наталья Солнцева"

Его сковала тяжелая, жуткая неподвижность. Тэлл не чувствовал, как катились слезы по его застывшему лицу.

Не верилось, что кто-то мог причинить вред Манфи, посмел разрушить ее тело, красота которого была достойна поклонения. Что теперь нигде во всей Вселенной больше не сияют ее чудные, дерзкие и нежные глаза…

Элакриэн ощущал себя пустым и холодным, как заброшенная планета, на которой нет ничего, кроме злого смертельного ветра. Жизнь померкла, подобно светилу, вся энергия которого растрачена напрасно. «Час судьбы…» — именно тогда впервые ему на ум пришла эта странная неоконченная мысль.

Воспоминания разбудили притаившуюся боль. Тэлл никак не мог сосредоточиться.

Чтобы добраться до указанного Ари участка галактики, ему понадобится преодолеть огромное расстояние. Именно ему, Тэллу, предстоит разобраться, что произошло с того момента, как исчезли «Эрбор» и Манфи.

Он не думал о том, что может увидеть на обнаруженном корабле, который столько времени «висел» в космосе, не подавая сигналов. Не гадал, кто или что погубило Манфи и теперь подстерегает там его? «Час судьбы» снова настал для Элакриэна.

— Именно я оказался ближе всех к «Эрбору»! — ли — ковал он. — Манфи! Манфи! Если бы ты могла меня услышать!

Тэлл готовился к долгим часам сна. Пока «Этлон» доставит своего пилота в нужное место, пройдет немало времени. Он выполнил все расчеты, установил режим работы бортового компьютера. Маленький таймер, встроенный в золотой перстень на его руке, начал отсчет минут, в бесконечном течении которых «Этлон» наберет нужную скорость и помчится куда следует. Оставалось занять место в камере пассивного присутствия и позволить сну завладеть умом и телом.

Никто из пилотов Хелиона не любил эту вынужденную меру. Лежа на мягкой поверхности внутри камеры, Тэлл чувствовал, как забытье медленно заволакивает его сознание… и вот он уже парит внутри большого светящегося шара, одинокий и ничем не владеющий. За порогом сознания раскрывал свои объятия океан безмолвия, окунувшись в который можно забыть все…

— Тэ-э-эл-л! Тэ-э-эл-л-л!

Голос Манфи встревожил и удивил его.

— Манфи? Ты здесь?

— Нет…

— Ради небес, где ты? Что с тобой?

— Не знаю… я ничего… не знаю…

— Манфи, где ты? — настойчиво повторял Тэлл. — Отзовись… откликнись… подай мне знак!

Он напряженно ожидал ее ответа. Его окружала все та же белая молочная пустота, которая иногда становилась прозрачной.

— Манфи, скажи мне хоть что-нибудь! — просил он.

— Я сама… я сама остановила свое сердце. Мне показалось… нет другого выхода. Но я ошиблась. Я ужасно ошиблась, Тэлл!..

Он почувствовал, что она плачет…

Планета Земля. Памир. Наше время

Инженер-геодезист Дрозд вполне оправдывал свою фамилию. Крупный, выдающийся вперед нос делал его похожим на птицу. За ним специально посылали военный вертолет, чтобы получить пояснения относительно взрыва.

Батыркулов не понимал, зачем это нужно.

— Вы понимаете, что такое геодезия, господин Багров? — раздраженно спрашивал он Марата.

Калитин, то бишь «эксперт Багров», толком не понимал. Но признаваться в своей некомпетентности не собирался. И задал встречный вопрос.

— Место для строительства туннеля выбирал он?

— Место для туннеля определяют геологические изыскания, — с трудом сдерживаясь, ответил Батыркулов. — Прикажете и геологов сюда вызвать?

— Не мешало бы…

— Ну, знаете ли! — взвился председатель комиссии. — Это уж слишком! При чем тут геологи и геодезисты? Какое они имеют отношение к взрыву? Вот если бы туннель просто обвалился, тогда конечно…

Марата забавляла его злость.

— Геологи были здешние? — как ни в чем не бывало поинтересовался он.

Батыркулов с шумом надул щеки. Однако посмотрел-таки по документам. Настырность Багрова и глупые вопросы, которые тот задавал, возмущали главу комиссии. Но… делать нечего: он получил строгое распоряжение оказывать москвичу всяческое содействие.

— Геологи приезжали из Москвы! — с изрядной долей ехидства сообщил он «эксперту». — Прикажете послать за ними?

«Багров» махнул рукой.

— Ладно, не стоит.

Ему вдруг пришла в голову мысль, что московские геологи тоже могут быть связаны с Ревиным. Наверняка это он посодействовал. Значит, место для туннеля выбрано не случайно. Над этим фактом придется подумать. Потом.

В любом деле Марат прислушивался к своей интуиции вместо того, чтобы слепо исполнять инструкции. Вот и сейчас у него возникло убеждение: не все так просто. Разгадка кроется не в конце, а в начале. Чтобы выяснить, кто и зачем устроил взрыв, надо понять, кто и зачем решил строить туннель именно здесь.

Беседуя с Дроздом, Марат пытался установить сей факт.

— Как вы думаете, по какой причине произошел взрыв? Может быть, террористический акт? Все же афганская граница рядом.

— Фигня все, — сердился геодезист. — Тут боевики сроду не появлялись. Потому как на этом участке вдоль границы непроходимые горы. Возьмите карту и посмотрите. Можно пограничников спросить, они вам то же самое скажут.

Марат уже изучил карту прилегающей местности и был полностью согласен с Дроздом. Просто он решил так построить беседу. Зайти издалека.

— С этим туннелем сразу возникли проблемы! — выпалил Дрозд. — Дохлое место…

— Что вы имеете в виду?

— Видите ли, каждый геодезист имеет свою ошибку глаза… но таких просчетов, как здесь, я давно не помню. Чертовщина какая-то! Этот туннель решили строить с двух сторон. Понимаете? Значит, должен быть стык…

— То есть?

— Ну, в определенном месте две проходческие бригады должны встретиться. А не вышло. Не встретились. Пришлось вносить поправки, то да се… Крику было! Паршин, начальник строительства, чуть меня не сожрал. Матерился, как последний грузчик! Но я делал все точно, голову даю на отсечение. Дрозд в геодезии не новичок. Меня вся страна знает.

— И все-таки ошиблись?

— Не знаю, как это объяснить. Длина проходки небольшая. Плевая длина. Для ориентирования подземной основы — оси туннеля — я использовал гирокомпас.[2]Он дает максимальную точность. Можно, конечно, отклониться, но не настолько же?!

— Вы полагаете, на гирокомпас что-то повлияло?

Дрозд долго молчал, смотрел мимо Марата вдаль, где в облачной дымке терялись очертания горной гряды. Потом тяжело вздохнул.

— Не знаю… Если скажу то, что думаю, вы меня за идиота примете. А врать не хочется. Не люблю я этого.