Читать книгу - "Мертвецы не тоскуют по золоту - Михаил Март"

Коновалов вышел из укрытия и направился к калитке. Настя развязала рюкзак, выключила транзисторный диктофон и достала фотокамеру с телеобъективом. Работала девушка усердно, но через некоторое время стала замечать, что в объективе то и дело появляется лицо Ветрова. Она словно искала его. Парень притягивал ее взгляд, и ей хотелось смотреть на него. Темные волосы, голубые глаза и мягкая, немного высокомерная снисходительная улыбка. Этот малый знал себе цену.

В Москву она вернулась поздно и поехала в свою штаб-квартиру. Проявив пленку, Настя убедилась, что негативы получились отлично, и она решила напечатать несколько карточек. Может быть, это вышло подсознательно, но, кроме портретов Ветрова, она не сделала ни одного снимка. Две фотографии Настя прикрепила к стене, легла на раскладушку и долго разглядывала их, пока не уснула. Он ей приснился в эту ночь. Но сон был беспокойным и тревожным. Ночь, кладбище, покойники, и они вдвоем среди мертвых.

Следующий день юная красавица посвятила молодому доктору. Они катались на его машине с красным крестом по Москве. Когда они ехали по набережной, девушка показала на старый дом в районе Лефортова и сказала, что в нем живет ее бабушка, только окна выходят во двор. Потом они поехали в Сокольники, нашли старую заросшую прошлогодней пожухлой травой аллею и долго гуляли.

Неподалеку от шоссе еще сохранились деревянные дома, двухкомнатные коммуналки. Настя рассказала, что в одной из них живет ее подружка и они любят гулять в этих местах.

— Здесь чудесно, — сказал Никита. — А почему бы и нам не приезжать сюда на прогулки? Тут где-то рядом платформа "Маленковская", а там есть пруд и можно искупаться.

Радостный доктор рассказывал о своих честолюбивых планах, об аспирантуре и о перспективах. Девушка тоже расхвасталась, долго говорила об университете, о будущем и о мечтах стать известной журналисткой и работать в корпунктах Нью-Йорка или Парижа, где ей не станут диктовать, что ей писать и о чем.

Так еще один день сгорел под палящим июньским солнцем. Дни бежали, как секундная стрелка.

5 июля. 9 часов 40 минут. Доброжелатель

На время отпуска генерал Багров уступил свой кабинет полковнику Суханову. С этого дня оперативной работой в Москве руководил он. О Суханове говорили разное. Большинство сотрудников считали его жестоким и бескомпромиссным человеком. Другие стояли на стороне полковника и были согласны с его стратегией. Преступность необходимо выжигать каленым железом. Некоторые считали методы Суханова грубыми и даже преступными и видели в нем фанатика, который развязал себе руки, прикрываясь погонами. Только в одном сотрудники МУРа сходились: Суханов оставался лучшим сыщиком столицы и по результативности его отдел опережал остальные подразделения на несколько шагов.

В дверь кабинета постучали, и вошел майор Кондратьев. Могучий красивый парень, а занимался канцелярией. Он подчинялся непосредственно генералу. Но генерал в отпуске, а Суханов на месте. Полковник недолюбливал Кондратьева по понятным причинам. Человек обладает ростом под два метра и имеет сажень в плечах, а сидит за столом и перекладывает бумажки с места на место. Суханов не знал, что три года назад майор получил три тяжелых пулевых ранения и перенес девять операций. Его перевели на Петровку из Ленинграда, когда он переехал жить к матери. Жена бросила майора, как только тот угодил в госпиталь. Мать — не жена и своего сына не бросит ни больного, ни здорового. Старушка выходила свое чадо за полгода и вернула его в строй.

Суханов оборвал телефонный разговор и вопросительно посмотрел на майора:

— Тебе чего, Кондратьев?

Майор подошел к столу и положил конверт.

— Счел необходимым ознакомить вас с настоящим документом.

Суханов нехотя достал письмо из конверта и начал читать: "Уважаемые товарищи! Пока я еще имею право вас так называть. Вскоре меня вынудят обращаться к вам "граждане". Меня втягивают в опасное преступление. Оно произойдет в центре Москвы в июле месяце. Совсем скоро. Группа преступников наметила налет на инкассаторскую машину, которая будет перевозить огромную сумму денег. И это среди бела дня. К сожалению, я не знаю точного плана и дня, но не сомневаюсь, что это произойдет. Мой долг предупредить вас о готовящемся акте беззакония. Пусть это письмо станет моим чистосердечным признанием. К сожалению, большего я сказать не могу. Не знаю. Я нахожусь под наблюдением и сам прийти к вам не могу. Когда нас схватят с поличным, я расскажу все в деталях. Мой пароль — "чистые руки". Следователь должен об этом знать. Еще раз напоминаю, что меня втянули в грязное дело и я не способен предотвратить безумство. У меня семья, и хочется верить, что доблестная милиция всегда стоит на страже порядка и относится гуманно к тем, кто понимает свои ошибки.

С уважением, Доброжелатель".

Суханов брезгливо отбросил бумагу в сторону.

— Вы, майор, считаете, что у меня нет дел?

— Сергей Сергеич, такие сигналы нужно исследовать тщательным образом.

— Это же записка сумасшедшего! Студент-сопляк с перекошенными мозгами. Одно изложение чего стоит. Кто такого придурка возьмет на серьезное дело?

— Письмо написано от руки, и почерк не очень уверенный. Видно, что человек редко пользуется ручкой и пишет письма. Профессиональные анонимы предпочитают пользоваться машинкой. Либо имеют каллиграфический почерк. А этот сидел и долго думал. В некоторых местах перо подсыхало, и он его расписывал, обводя букву по нескольку раз. Можно сказать, что по роду своей работы пером он не пользуется. Прилавки завалены дешевыми шариковыми ручками, а он, скорее всего, у кого-то попросил перьевую. И с грамотой у нашего анонима не все в порядке. Это не студент.

— Ты хочешь сказать, Кондратьев, что я должен поверить этой галиматье и оцепить центр Москвы на июль месяц?

— Извините, товарищ полковник. Решение выносите вы. Я обязан доложить руководству о сигнале и по возможности сделать заключение. Через мои руки проходят сотни писем за рабочий день, однако я стараюсь не беспокоить высшее начальство по пустякам. За то время, пока вы занимаете этот кабинет, вы видите меня впервые.

Суханов усмехнулся:

— Привыкай, Кондратьев. Недалек тот день, когда я перееду сюда окончательно.

Майор промолчал.

— Ты кому-нибудь показывал это письмо?

— Нет. Эксперты пытались обработать конверт, но он заляпан руками, хороших отпечатков не обнаружено. На письме отпечатки смазаны. Теперь его следует отдать почерковедам. Оно стоит того.

— Ну а скажи мне, только откровенно, ты сам-то веришь в эту чушь?

Суханов постучал пальцем по письму:

— Несомненно.

— И то, что среди таких дерзких банд может найтись предатель?

— Тут я не соглашусь с вашим подходом. В Прибалтике за прошлый год зарегистрировано шесть налетов на инкассаторов. Раскрыто одно преступление. В Ленинграде — два, раскрыто одно. Орудуют мальчишки в возрасте двадцати лет. Дерзости у них с избытком. Иногда везет, а иногда нет. Они не профессионалы, и ловить их очень трудно. В прошлом году похожий случай произошел в Подмосковье. Есть свидетели, но парня так и не нашли. Сработал в одиночку и уволок двенадцать тысяч выручки. Пока служба инкассации работает очень плохо и требует серьезной корректировки.