Читать книгу - "Око Гора - Кэрол Терстон"

– Ну? – требовательно спросил Рамос, еле сдерживая нетерпение. – Будешь притворяться и утверждать, что она собиралась только развлечь публику, что тут нет неуважения и выражения неверности?

– Естественно, смысл – в глазах смотрящего, – ответил я. Известно, что некоторые жрецы и оракулы используют растения, вызывающие видения, чтобы предсказывать или толковать различные события, но выдвинуть предположение, что действия Священного Совета зависят не от указов Амона, а от дыма собственных слабостей и жадности – очень страшный грех. Некоторые даже назвали бы это предательством.

Рамос рассмеялся, но не потому, что ему было весело.

– Это последний свиток, но далеко не первый. В прошлый раз она нарисовала бабуина, который настолько боялся ягнят, что вынужден перерезать их беззащитные глотки, отчего почва под ним оставалась коричневой и бесплодной, а земля под ягнятами стала плодородной от крови и зазеленела. Ей недостаточно намеков на богачей и членов царской семьи. Теперь она взялась высмеивать и Священный Совет Амона.

– Твоя дочь всегда защищала слабых, – отметил я. – И неудивительно, что она против того, чтобы проливалась кровь по Указу Фараона о реформах.

Он выдохнул так, будто ветер перестал надувать его парус, и внезапно успокоился.

– Похоже, что она считает, что Амон, стараясь извести кучку бунтарей, сам дает им жизнь. Или я ее неправильно понял? – Я покачал головой, и Рамос на секунду уставился на меня. – Даже я не смогу обеспечить ей безопасность, если она будет продолжать в том же духе, – наконец признался он.

Я же не мог сказать, что сам факт ее рождения ставил ее в опасное положение.

– Асет никогда не будет в безопасности, пока есть люди, считающие, что она может стать преградой на их пути к трону, – сказал я вместо этого, – но она следует учению Тота и Исиды, как ты и хотел. Ты не можешь не гордится ее сильным чувством маат.

– Никогда больше не пытайся меня умасливать! – прогремел он. – За то, кем она стала, мы с тобой вместе должны делить и ответственность и похвалу!

– Но это ты меня выбрал, – ответил я, – и ты сам – прочный фундамент, на котором Асет построила свой дом, и огонь, который отгоняет от нее тьму. Неудивительно, что она тебя так высоко ценит… возможно, слишком высоко, ведь она даже от Верховного Жреца Амона ждет слишком многого. Если ты то и дело роняешь шар-другой… – Я пожал плечами, так как не сомневался, что в конце этого рассказа в рисунках жонглер – это Рамос.

Сделка, которую он заключил с Хоремхебом, чтобы стереть ересь Атона из памяти Народа Солнца, также сдержала и безграничные амбиции его госпожи, которые всегда были что обоюдоострый меч. Все потому, что после того, как Эхнатона отправили в ссылку, последователи Еретика не рассеялись, а продолжали верить в своего бога, воздвигая святилища и самостоятельно обращаясь к Атону. Таким образом они поняли, что им не нужен жрец, который будет выступать от их имени. Если подобная практика распространится, влияние жрецов Амона окажется под небывалой угрозой, какой не было даже во время Еретика. А теперь Асет бросила Рамосу в лицо тот риск, на который он пошел из-за нее, изобразив его бога таким, каким его сделал Хоремхеб, – жестоким и злым, как и любой смертный.

Но Рамос мне ничего такого не сказал. Вместо этого он спросил:

– А мать? Чего Асет ждет от нее?

– С той ночи, когда ее сестра ушла к Осирису, госпожа мать для нее словно не существует. – Я поднял свиток. – Но здесь она тоже есть, – Я показал на полосатую кошку с желтыми глазами и обнаженными клыками, прятавшуюся за колонну с лотосом.

– Бастет. Ну конечно, – выдохнул он. – Может, займешь девочку чем-нибудь другим?

– Сейчас Асет не сидит без дела – она присматривает за детьми Тамин и помогает Хари с лекарствами.

– Моя дочь прислуживает детям?

– В этом она, как и во всем остальном, следует велениям своего ка.

– К моему сильнейшему разочарованию и радости, – признал Рамос, глядя в угол комнаты, где в темноте стоял Пагош. – Дошли слухи, что Хоремхеб сейчас едет в Уасет, так что оберегай ее хорошенько, даже от нее самой. От вас обоих. – При этом он повернулся и пошел к столу, взял кольцо, которое снял с пальца, и надел его на туго скрученный папирус. – Скажи ей, что я не… нет, просто позаботься, чтобы это попало прямо к ней.

Выходя из храма, я взглянул на пару одинаковых столбов, взмывавших высоко в звездное небо, на развевающиеся от вечернего ветерка флаги, и с трудом сумел поверить в то, насколько мне повезло – если я правильно истолковал намерения Рамоса. Как обычно, Пагош вернул меня на землю.

– Верховный Жрец он или нет, но пляшет под ее дудку.

От дурного предчувствия я задышал чаще.

– Нефертити? – спросил я.

– Не придуривайся, – прошептал он.

Я решил смолчать, не желая портить предвкушением дурного будущего то, что у меня есть в настоящем.

Но теперь я понимаю, почему некоторые мужчины так цепко держатся за эту жизнь, не желая вступать в жизнь небесную, лежащую за западным горизонтом, где чистые сердцем присоединятся к Осирису. Хотя я не таков и никогда таким не буду. Так как я не только люблю, но и вожделею наполовину царскую дочь Верховного Жреца Амона, бога, в которого я не верю и которого не уважаю, и не раскаиваюсь ни в одном из этих грехов.

19

Был четверг. Неделя близилась к концу, а вместе с ней – и время принимать решение, что делать дальше. Но сегодня Макс ведет ее в какой-то греческий ресторан, так что Кейт решила использовать это по полной. Она причесалась, пока волосы были еще влажными, с одной стороны убрала их с лица, чтобы стала видна единственная сережка с сотней серебряных лучиков. Эта серьга была подарком от Клео из последнего путешествия в Стамбул, к которой потребовалось маленькое черное платье.

Почти до ужаса незатейливый мягкий шерстяной свитер обхватывал горло спереди, окутывая грудь и шею плавными переходами оттенков, опускаясь сзади V-образным вырезом.

– Готова? – Кейт подала Максу пальто, подождала, когда он его возьмет, и лишь потом повернулась. – Господи! – прошептал он сам себе. Кейт повернулась, посмотрела на него, и небрежно коснулась губами его щеки. Макс отошел назад, чтобы она засунула руки в рукава, а потом поспешно пожал ее за плечи. Не совсем то, на что она надеялась.

Когда они приехали, на маленьком танцполе ресторана в ряд стояло несколько мужчин, положив руки друг другу на плечи, а музыканты, дергая струны, извлекали мелодию «Зорбы»[66]. Макс попросил столик подальше от музыкантов, они сели и принялись изучать меню, а официант отправился за бутылкой вина, которое заказал Макс. Когда он вернулся, Макс махнул ему, чтобы ушел, и сам наполнил бокалы, потом подождал, когда Кейт попробует.