Читать книгу - "Дефолт - Инна Тронина"

– Дайте мне сигарету, – хрипло сказала Оксана.

– Извольте. – Виктор протянул ей пачку «Парламента», потом – зажигалку «Зиппо». – Какая у вас просьба? Говорите скорее.

– Маша Гудаева с Радужной улицы… Её за что обрабатывал Смулаковский? Может быть, муж Олег в чём-то провинился? Сумма не ваших масштабов – пять-десять тысяч долларов. Этих крох вам и не хватало? В чём смысл наезда?

Оксана затянулась, ожидая ответа.

– Действительно, крохи, да ещё добытые своим горбом, честным трудом мелкого предпринимателя. За эту самодеятельность Генрих был наказан, и весьма сурово. Он опозорил нас всех, превратив из поборников справедливости в заурядных рэкетиров. Но ещё больше виновна родная мамаша этой бедной девушки. Бросила дочь в младенчестве, и вдруг, попав в долговую яму, захотела поправить дела за счёт Марии. Если она успела заплатить, я верну деньги…

– Нет, она не заплатила, – поспешно сообщила Оксана.

– Значит, и до Гудаевой докопались? Отлично работаете, ребята! – от души похвалил Старосвецкий.

– Нашей заслуги в этом нет. Так получилось, что Гудаева сама пришла к нам в офис, попросила защитить её. И выяснить, действительно ли эта особа – её родная мать.

– Передайте ей, что всё в порядке, вопрос улажен. Пусть спит спокойно. – Старосвецкий поднялся с кресла, застегнул пиджак. – Мать, к огромному несчастью, родная, и у вас есть все основания дать ход делу. Если Мария согласится, её родительница будет арестована за вымогательство и осуждена.

– Маша сказала, что хочет маму привлечь к ответственности по закону. – Оксана тоже встала, взялась за шарф и куртку. – Виктор, я, конечно, злоупотребляю вашим терпением. Но можно мне хоть издали увидеть Аллу? Я не прошу разрешения поговорить с ней. Только увидеть, что она жива, и рассказать Александре. Я не имею права вас судить. Более того, считаю, что во многом вы правы. Пусть вас судят другие, и если вы заслуживаете наказания, то оно обязательно настигнет вас…

– Сейчас вы поедете в другой дом, где в данный момент находится Алла. Но сразу предупреждаю, что поговорить с ней вам не удастся. Она находится под воздействием психотропных препаратов. А посмотреть… Что ж, смотрите! Сейчас у нас десять часов вечера, около одиннадцати вас доставят в этот дом. До полуночи, а то и дольше вы сможете пробыть рядом с Аллой. В два часа за ней приедет тот человек, о котором я вам говорил. Вас же отвезут в Москву сразу после того, как наша группа покинет Россию. Ещё раз предупреждаю, что пытаться выскользнуть раньше времени бесполезно и небезопасно. В том доме вы встретитесь с другими людьми, но советую не принимать их слова близко к сердцу. Всей правды они всё равно не расскажут.

Виктор поправил орден, как-то по-новому взглянул на Оксану, и та почувствовала необъяснимое волнение.

– А вы не похожи на свою мать. У той были карие глаза, чёрные волосы и круглое доброе лицо. Что вы на меня так смотрите? Я ведь у Октябрины Михайловны несколько раз паёк получал в девяносто третьем. Помню, очень голодно было и холодно, а она ни крошки не воровала. Вы тогда ещё совсем девочкой были, гордо расхаживали в камуфляже по коридорам Дома Советов. Шефу вашему, Андрею Озирскому, передайте привет – он должен меня помнить. Вы как бы мои однополчане с тех пор. Потому и говорил сегодня с вами так откровенно, потому и помиловал всех. А вот Артём Лукьянов был на другой стороне баррикад, и его жена тоже. Сложно всё очень, и потому представим Провидению вершить суд. Прощайте.

– Виктор… – Оксане хотелось броситься к нему, что-то сказать, спросить, но она понимала, что это невозможно. – Прощайте! Я никогда вас не забуду…

– Генрих! – крикнул Старосвецкий, и тот открыл дверь. – Отвези Оксану Валерьевну на другую дачу. Охрану увеличивать не нужно. Будьте счастливы!.. – И чётко, по-военному, повернувшись, Виктор вышел из комнаты.

* * *

Оксана шагнула через порог, распутала шарф на шее и стала ждать, когда глаза привыкнут к темноте. Домик, куда её доставил Смулаковский, затерялся в лесной глуши. От шоссе пришлось километра два тащиться по бурелому и высоченным сугробам. Не только на улице, но и в домишке, больше похожем на жилище лесника, был собачий холод. Ни камина, ни даже поганенькой печки не топилось здесь, да и топить, в сущности, было незачем.

Как сказал Старосвецкий, кроме Аллочки, они все – смертники, и об их здоровье заботиться ни к чему. Да и насчёт Аллочки верить тоже нацело нельзя – Виктору почему-то доставляло удовольствие издеваться именно над Александрой, которая до недавнего времени слепо верила каждому слову своего партнёра по бриджу.

Несчастная мать будет думать, что дочку продали в подружки к богатому иностранцу, а девочка под чужим именем будет выступать в каком-нибудь порношоу. Или, того хуже, гнить где-нибудь здесь, в лесу, или с камнем на шее утонет в реке. Такой профессионал, как Старосвецкий, признаёт только чистую и качественную работу. Нет тела – нет и уголовного дела, и тогда ему с ребятами даже теоретически не будет угрожать тюрьма.

– Кто вы? – спросил писклявый девичий голосок из кромешного мрака, и Оксана вздрогнула.

Более того, ей стало жарко. Значит, она действительно в домике не одна. Их даже не двое, потому что голос этот – не Аллочкин. Глаза немного привыкли, и Оксана различила ещё одну дверь. Значит, существует и вторая комната – если можно так назвать эту конуру.

– Здесь можно свет включить? – Оксане было трудно ориентироваться наощупь в незнакомом помещении. – Я всё объясню.

– Толян, зажги фонарь, – попросил другой голос.

Говорила тоже девушка, но только постарше первой.

– Чего копаешься там, руки дрожат, что ли?

– Замкнись, зажёг уже! – огрызнулся невидимый Толян, и в углу вспыхнул голубоватый свет. – Сама фонарь заныкала, а меня напрягаешь.

– Не базарь, – устало попросила девица с низким голосом.

Она оказалась невысокой, крепкой, с прямыми чёрными волосами до плеч. Её длинная чёлка и немного косо посаженные восточные глаза сразу понравились Оксане.

– Меня зовут Кира Цхай. А тебя?

– Меня – Оксана Бабенко.

Сыщица заметила, что Кира и Толян кутаются в грязные армейские бушлаты, а лица их посинели от холода. Ещё одна девочка – нежная субтильная блондинка – грела ноги в серых валенках, а колени обмотала рваным вязаным платком.

– Вас здесь только трое?

– А кто тебе нужен? – гортанно удивилась Кира. – Толя Веселов и Марьяна Горелова. Тебя тоже в залог взяли? Или нет?

– Всё может быть.

Оксана оглядывалась по сторонам, надеясь всё-таки увидеть Аллочку, но не находила её в этой комнате. Длинный патлатый Толян равнодушно смотрел в пол. Марьяна робко придвинула поближе к Оксане старый ободранный стул. Кира уселась напротив, на краешек постели, устроенной на двуспальной кровати с никелированными спинками. Белья не было – его заменяло цветное тряпьё. Укрывались пленники двумя засаленными байковыми одеялами.