Читать книгу - "Простая душа - Вадим Бабенко"

«Точно! – оборвал ее Царьков. – Катер. По-моему, тот, который в первый раз. И впрямь возвращаются что ли? Ну, сейчас все решится».

Все и впрямь решилось довольно быстро. Подплыв к острову, группа Валентины разделилась на две части. Четверо омоновцев бросились рыскать по территории, а следователи, достав оружие, пошли по лесной тропе, которую им показал механик, старавшийся быть услужливым до приторности. Вскоре и ОМОН, и Валентина с Виталиком, уже не осторожничая, собрались у дома, из которого доносились возбужденные крики.

Особенно усердствовал Тимофей Царьков. «Ну милиция, ну вы даете, – тянул он издевательски-едко, подойдя вплотную к зарешеченному окну. – Бандюганы уже с час как свалили – кто-то им стукнул, не иначе – а вы что, в носу ковырялись? Где вы их теперь ловить-то будете, расторопные?»

«Тихо ты, – дергала его за руку Елизавета. – Хватит уже, пусть откроют», – но он не унимался, то отбегал вглубь комнаты, то вновь оказывался у окна и ругался сквозь зубы.

«Меня ж опустили, не понимаешь? – бросил он ей довольно резко, когда она вновь попыталась к нему подойти. – Где я теперь их главного искать буду?»

Лиза понимала лишь, что почти ничего не понимает. Тимофей перестал походить на героя, хоть она и допускала, что герои бывают разные. Он стал совсем другим, непохожим ни на прежнего, ни даже на вчерашнего, к которому она уже начала привыкать. Ей сделалось неуютно с ним рядом, но она, превозмогая себя, улыбнулась и сказала, как могла легко: – «Брось ты, дался тебе этот главный. Давай вообще отсюда уедем. Хоть завтра – уедем и все».

«Не болтай, – отмахнулся Тимофей. – Куда мне ехать, у меня здесь бизнес!» – Потом покосился на Николая, внимательно глядящего на них обоих, подошел к ней, неловко погладил по плечу и добавил со вздохом: – «Погоди, давай выберемся – после, дома поговорим».

С дверью возились долго – под насмешливые комментарии все того же Царькова, который, устав ходить взад-вперед, сел прямо на пол и привалился к дверному косяку. Его больше не одергивали – никому не хотелось связываться, в том числе и Лизе, о чем-то тихо беседовавшей с Фрэнком Уайтом. Наконец, замок поддался, и пленники оказались на свободе, озираясь чуть затравленно и ежась под моросящим дождем.

«Следователь Никитина, – официально представилась Валентина, стоящая у крыльца с угрюмым видом. – Все целы? Помощь никому не нужна?»

«А где тут у вас начальник, следователь Никитина? – развязно спросил Тимофей. – Я Царьков, Тимофей Тимофеевич. Вы вообще из какого района?»

«Начальник я, а вопросы зададите потом, – отрезала Валентина, бросив на него пристальный, хмурый взгляд. – Все целы, я спрашиваю? Тогда пошли».

Где-то невдалеке завизжала и зашлась лаем собака, и тут же раздался матерный крик – старший омоновец распекал кого-то из бойцов. Вся компания выстроилась цепочкой и потянулась по знакомой уже тропе назад, к причалу. Елизавета тут же промочила ноги, ступив в траву, влажную от дождя, и зябко обхватила руками плечи.

Уже на катере, пока суетливый хозяин натягивал тент от непогоды, Виталик-Лаврентий раздал недавним заложникам их мобильные телефоны. «Отпечатков на них нет, я проверил, – сказал он Валентине в ответ на ее вопросительный взгляд. – Пусть родственникам звонят, те ж волнуются…» Никто из четверки, однако, звонить никуда не спешил. Лишь Царьков бегло просмотрел пропущенные звонки и озабоченно сдвинул брови.

«Слушай, следователь, – обратился он к Никитиной, – мы сейчас куда? А то меня из джипа вытряхнули – хорошо бы за ним сгонять. Может, отправишь меня с кем-нибудь из оперов, глянем с ним – вдруг еще стоит? И невесту мою нужно бы домой забросить – нам почти, можно сказать, по пути».

«Я ж сказала, вопросы потом, – равнодушно откликнулась Валентина. – Сейчас приедем в управление, поработаем с вами, потом решим – кто за джипом, кто с невестой».

«Ты что ли будешь решать? – обиделся Тимофей. – Я тебя вообще впервые вижу. – И зло добавил, отвернувшись: – Коз-за…»

Командир ОМОНа, невысокий крепкий татарин с кривыми ногами, посмотрел на Тимофея в упор и вдруг спросил: – «Ты чего это из себя строишь, женишок? Тебя что, манерам поучить, как салаг в казарме учат?»

«Ого, – обернулся к нему Царьков. – А это еще что за фигура? Ты чего глаза сузил – от удивления?»

«Ну, придется поучить», – пробормотал татарин, делая шаг в направлении Тимофея.

«Не трогай его! – закричала вдруг Елизавета, схватив Царькова за локоть и став с ним рядом. – Или, хочешь, нас обоих бей».

«Семенов, – сказала Валентина усталым, недовольным голосом, – успокойся хоть ты – тоже мне, вояки…» Тимофей дернул рукой, пытаясь освободиться, омоновец глянул на него насмешливо, потом отошел в сторону и сплюнул за борт.

«Я ж говорил, – шепнул Крамской Фрэнку, – тут все уходит в пустоту. – Потом помолчал и добавил: – А может говорил не тебе – или и вообще не вслух».

Больше никто не произнес ни слова – до самой пристани у Речного вокзала. Пленники и их освободители не хотели даже смотреть друг на друга, особенно Царьков, нахмурившийся и замкнувшийся в себе.