Читать книгу - "Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев"

— Но принцесса — моя невеста.

— Моя тоже, — ответил Никита.

Желудев улыбнулся, открыл кран с горячей водой. Охота началась — и подонку никоим образом не удастся спастись.

— Наверное, она сама должна разобраться. Уверяю тебя, Никита, никто не держит ее силой. Но она женщина. Она умеет считать.

— Топчемся на месте, Станислав Ильич.

— Не по моей вине. Пойми, Никита, такие дела обсуждаются в спокойной обстановке. Без глупых угроз и намеков. Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, — сказал Никита. — Вы сейчас туго соображаете, Станислав Ильич. Давайте перезвоню завтра.

— Подожди. — Все же раздражение пробивалось, хотя удавалось его сдерживать. — Что ты понимаешь под гарантиями?

— Да я пошутил, — засмеялся Никита. — Гарантии у меня есть. Вернете принцессу — и разойдемся миром. Батюшку все равно не вернешь.

— Какого батюшку?

— Да папаню ее. Говорят, прекрасный был человек, историк, граф. Я с ним познакомиться не успел. Напрасно вы его убили, ну чем он вам уж так мешал? Жестокий вы все-таки человек, Станислав Ильич. В чем-то господину Кобрику не уступаете. Хотя у того, говорят, хватка вообще бульдожья.

Желудев запыхтел, раздулся и не почувствовал, как на плечо пролился кипяток из крана. Заметил, когда кожа запылала. Но ответил по-прежнему спокойно:

— Не знаю, что ты о себе возомнил, Никита, но, если будешь продолжать в таком тоне, можем и не договориться.

— Обязательно договоримся, — весело уверил собеседник. — Мы уже договорились, разве вы не поняли?

Желудев начал отвечать, но вдруг ощутил, что разговаривает уже с тишиной. Мерзавец отключился.

Станислав Ильич вылез из ванной, накинул на мокрое тело халат и в таком виде прошлепал в гостиную. В баре налил полную рюмку бурбона и выпил залпом. Как в шальной далекой молодости на закуску понюхал тыльную сторону ладони. Бухнулся в кресло под торшером и несколько минут приходил в себя, чувствуя, как расходится по жилам живительное тепло. Но чудное дело, сердце в горячем теле будто зависло ледышкой. Он его ощущал словно выдавленным из грудной клетки. Подонок! А ведь так недолго до инфаркта.

Опять поднялся к бару и выпил еще рюмку. Дальше сознание будто раздвоилось. Ему показалось, что поговорил по телефону одновременно с двумя людьми — с генералом Васюковым и с прелестной эскортницей Галиной, с которой расстался часа три назад после упоительной схватки на ковре в этой же голубой гостиной.

Три часа протянулись как три столетия. Многое осталось в той жизни, где еще не прозвучало вслух грозное имя — Кобры. Генерала и Галину попросил об одном и том же: поймайте его! Завтра же! Но возьмите живым. Я хочу с ним поговорить напоследок.

Галина ответила:

— Стас, ты рехнулся. Зачем тебе этот сосун, когда есть я?

Васюков, напротив, посчитал его требование разумным и своевременным. Ничуть не удивясь ночному звонку, доложил, что Москва закупорена так плотно, как если бы назавтра ждали американского президента. Поимка стервеца, безусловно, дело нескольких часов.

Немного успокоенный, Станислав Ильич в третий раз прошагал к бару и долакал бутылку из горлышка. Он чувствовал, с головой творится неладное, но подумал, что вряд ли это связано напрямую с Коброй. Скорее всего, сказалось общее переутомление последних месяцев. Он ведь работал как проклятый, не зная отдыха. От жалости к себе Станислав Ильич чуть не прослезился. Вернулся в кресло, прихватив зачем-то пустую бутылку, свесил голову на грудь и незаметно для себя задремал.

5

После разговора Никита вышел из телефонной будки и поднялся в квартиру к друзьям. В подъезде споткнулся, а в лифте чуть не упал. Прикинул, сколько спал за последние дни. Выходило, по два-три часа в сутки. Маловато. Зато был теперь во всеоружии. Он знал, куда отвезли Аниту, и Скороходов, супруг Елены Павловны, проникся к нему доверием. Принимал его за талантливого молодого проходимца и сулил большое будущее. Вместе они до деталей разработали план финансовой аферы, завязанной на Желудева, и Никита сознавал, что тем самым ему оказана великая честь. Новой России, снизошел до поучений Егор Антонович, не нужны ядерные мускулы, но она остро нуждается в решительных юношах с ясной головой и чистой совестью. Если удастся отбить Желудеву печенку, обещал полтора процента с расчетной суммы, что по грубой прикидке выходило не меньше миллиона долларов. Никиту все эти прожекты забавляли, но вселяли в него уверенность, что он не зря родился на свет. Скороходова он презирал, а вот к старику Трунову испытывал нечто вроде сыновьего почтения. За бесценные сведения о накате на Кобру тот не взял с него ни копейки. Никита пришел к выводу, что по каким-то своим причинам старый особист люто ненавидит Желудева, хотя и с оттенком старческого маразма. С Труновым они встретились всего только раз (Коломеец посредничал), а расстались так, словно породнились. Однако Никита не заблуждался: как и все люди этого поколения (поколения победителей!), старик Трунов умел играть только краплеными картами.

Его беспокоила Елена Павловна. Она была женщиной до мозга костей, неизбежное расставание с ней грозило бедой. Она сделала для него больше, чем он просил, но ее покорность и услужливость были обманчивыми. Днем в гостиничном номере Никита, как ни старался, так и не смог впервые погасить голодный блеск ее глаз. Она наблюдала за ним с таким выражением, словно умоляла добить ее. Теперь то, что происходило между ними в постели, трудно было назвать любовью. Это скорее был смертельный поединок. Вдобавок она начала заговариваться. Он принес ей банку пива из холодильника: после расточительных ласк ее всегда мучила жажда. Елена Павловна отпила прямо из банки и с надеждой спросила:

— Это яд?

— Нет, — сказал Никита. — Это «Клинское». Самое ходовое.

— Но ты же обещал!

— Что обещал, малышка?

Будто спохватившись, Елена Павловна отвернулась к стене и некоторое время лежала молча, а он сидел рядом и тихонько массировал ее шею, усмиряя костяную дрожь ее женского естества.

— Я все понимаю, — пробубнила она в стену. — Я старая баба, навязалась тебе… Самой противно… Но объясни, почему мы должны расстаться? Как я буду жить после всего этого? Жить с мужем?

— Так мы и не расстанемся, — убежденно успокоил Никита. — Что за глупости. Просто я на время отъеду из Москвы. Но как только понадоблюсь, сразу вернусь.

Она перевернулась на спину, ничуть не стыдясь своей наготы, улыбнулась откуда-то издалека.

— Почему ты так говоришь со мной? Думаешь, я рехнулась?

— Говорю как есть. Мы не расстанемся. Ты сама это знаешь. Мы не можем расстаться. Даже если захотим.

— Это правда, — подтвердила Елена Павловна. — Даже если захотим… А как же твоя невеста?

— Там совсем другое.

— Объясни, в чем разница? Она молодая, я старая?